Во времена правления Гуптов в состав сил, обеспечивающих безопасность и правопорядок в деревне, входили боевой слон, колесница для командира, три конника в полной амуниции и пять пеших воинов.

М.Эдвардс, «Повседневная жизнь Древней Индии»

Почтенный читатель,

да благословят твои дни все божества Индии, а также других стран!

Книга, лежащая перед тобой – не исторический роман об Индии эпохи правления Гуптов (320-550 веков) и уж тем более не учебник истории.

Это – небрежные заметки на пальмовых листьях,

которые делались во время засады на тигра-людоеда 

или на спине слона во время долгого перехода, после удачной атаки на разбойников или усмирения взбесившихся призраков – 

словом, в обычных полицейских ситуациях.

Не стоит искать в этих детективных историях правдоподобного описания эпохи, но следует получить удовольствие от чтения.

А если что-либо в этих детективах тебе непонятно (ведь прошло более полутора тысяч лет), то посмотри в конец книги, где в примечаниях разъясняются странные слова и забытые явления.

Начальник полицейского участка №1 деревни Багури

Талчаппар-бабу

Оглавление

Волк поступает в полицию

Коней остро не хватает

Еще два пеших полицейских

Производственное совещание

Девочка с леопардом

Сколько ног у полицейского?

Запись №1 Дело о хромом попугае

Запись №2 Дело о тигре-людоеде

Запись №3 Дело о царском рубине

Запись №4 Дело о взбесившихся призраках

Запись №5 Дело о невидимой корове

Запись №6 Дело о разбойном нападении

Запись №7. Дело о качественном мыле

Запись №8. Дело о столетнем убийстве

Запись №9 Дело об убийстве богатой красавицы

Запись №10 Дело о пяти растворенных женщинах

Плохая примета

Если кто-то что-то не понял, то вот пояснения и примечания

Волк поступает в полицию

— Командир, к тебе пришли!

Господин начальник полиции деревни Багури промычал что-то, потряс головой, разлепил глаза и ответил недовольно:

— Ночь на дворе. Кого принесли ракшасы?

Но Самир уже вышел из комнаты. 

— Я еще омовения не совершал, дыхательные упражнения не делал… — господин начальник полиции, ворча, встал, надел дхоти и вышел во двор. Да, темновато. Впрочем, зимой светает поздно, и уже явно утро. 

Перед дверью в полицейский участок сидел волк. 

— Оу? – хмуро спросил господин начальник полиции.

— Уоу, — коротко заявил волк. – Оу-уоу.

А надо сказать, что про господина начальника полиции (как и про всякое большое начальство) ходило по деревне много слухов. Дескать, он не человек, а оборотень, умеет превращаться во всяких животных и знает все звериные языки. Это было наглое враньё, распускаемое тёткой Шастой.  Господин начальник полиции был человеком, звериных языков не знал, разве что по-волчьи да по-обезьяньи кумекал немножко, ну так это все в деревне умеют.

— Деревня огорожена хорошим частоколом от зверей и бандитов. А ты пролез. Дыру что ли прогрыз в толстенных брёвнах? – недовольно спросил господин начальник полиции. 

— Оу, — мотнул головой волк. – Мы – волки. Что нам человечьи ограды. 

— А чего надо-то? – поинтересовался господин начальник полиции. 

— Мальчика забери, — попросил волк. – Не дело человечьему детенышу жить в джунглях. Неприличие сплошное.

Ой, да вы наверняка знаете эту историю, как ребенка чуть не съел тигр, как его воспитали волки, обучили пантера и медведь, и он сделался чуть ли не властелином джунглей… ну так на самом деле всё было совершенно по-другому.

— А почему я? – спросил господин начальник полиции. Волчий воспитанник был ему совершенно не нужен.

— Никто не берёт, — объяснил волк.

— Вот нечего было подбирать всякую дрянь, в смысле, ребенка, — сказал господин начальник полиции. – Нет ребёнка – нет проблем.

— Это наша древняя народная традиция, — объяснил волк.

И не соврал. Во многих странах рассказывают истории о том, как волки выкормили найденных детей, и они сделались героями и богатырями. Самые известные, конечно, Ромул и Рем, их воспитала волчица, потом Ромул убил Рема и основал Рим. Рим – красивый город, так что из этого воспитания хоть что-то хорошее получилось.

— Образование какое? – спросил господин начальник полиции.

— Хорошее образование, — заторопился волк, чувствуя, что дело идёт на лад. – Антилопу завалить научили, буйвола загонять научили, в стае работает хорошо, одиночную работу пока не тянет по малолетству, но старается. На кабана выпускать пока рано.

«В стае работает хорошо», — мысленно повторил господин начальник полиции, и в его мозгу начала оформляться идея.

— Языки знает?

— Знает, — обрадованно ответил волк. – Волчий, обезьяний, тигриный отлично знает, леопардовый диалект – хорошо, по-носорожьи несколько фраз: «Уйди, противный» и «Я тебе рог-то отломаю». У нас поблизости носорогов нет, так мы на носорожий сильно не налегали. 

— А человечьи языки? Санскрит, хинди, маратхи, гуджарати?

— Человечий у нас шёл факультативом, — вздохнул волк. – Сам понимаешь, какой результат.

— Как зовут твоего мальца?

Волк издал короткий воющий звук. Очевидно, это было имя.

— Ну нет, такое не выговорить, — отказался господин начальник полиции. – Ладно, где он?

Волк что-то тявкнул в сторону, и мгновенно рядом с ним оказался парнишка. В кустах что ли прятался? Мальчик как мальчик, подросток, крепкий, невысокий, глаза настороженные.

— А если сбежит? – спросил господин начальник полиции у волка.

— Некуда ему бежать, — хмуро ответил волк. – Стая его не примет. Он нехорошо себя вёл.

«Интересно, что значит «нехорошо себя вёл» в волчьем понимании? – подумал господин начальник полиции. – Съел антилопу у вожака? Плюнул на хвост его волчицы? Ладно, это их личное дело».

— Тебя будет звать Бхерит. – решил он. – От слова «бхерийа» — волк. Можно Волчок. Только волка мне в полицейском участке и не хватало. Ох, чует моё сердце, хлопот с тобой будет больше, чем воды в Ганге. Нет, в трёх Гангах.  

День еще только начинался, и господин начальник полиции не знал, что хлопоты у него будут не только с волком.

Коней остро не хватает

Начальник полицейского участка в 400-м году нашей эры в индийской деревне – это, скажу я вам, покруче, чем начальник полицейского отделения в Москве двадцать первого века. У современного полицейского начальника есть слон? Нету! А у господина начальника полиции в древнеиндийской деревне есть! У современного полицейского начальника – огромное количество тех, кто выше его по чину, и кто им командует. А у господина начальника полиции в древнеиндийской деревне разве что махараджа, и до него месяц ехать. Так что можно раскрывать преступления так, как положено, а не так, как это видится начальству. 

Правила тогда династия Гуптов, могучие были цари, разбирались в государственных делах, и не ленивые, за порядком в государстве следили. Только Царь Угодный Богам Радующий Взор далеко, а порядок в отдельно взятой деревне надо поддерживать здесь и сейчас. Поэтому Царь Угодный Богам Радующий Взор учредил специальную службу, которую тогда полицией, конечно, не называли, но это она и была. Этот полицейский участок Древней Индии должен был следить, чтобы никто в деревне не безобразничал, а если случится какое преступление, надо было поймать виновных и отдать под суд. И если на деревню нападут разбойники, требовалось их прогнать. И еще полагалось организовать ночной дозор, который бы следил за порядком, когда стемнеет, а то ночь – самое подозрительное время.

По приказу Царя Угодного Богам Радующего Взор в состав деревенского полицейского участка входил боевой слон, колесница для командира, три всадника в полной амуниции и пять пеших воинов. Но вот незадача: Багури была хоть и большая зажиточная деревня, да находилась она в такой дыре! В таких джунглях! В общем, глухая провинция. И высокое столичное начальство вечно забывало про снабжение багурийского полицейского участка. Слон, конечно, носил громкий титул Пьющий Дважды, потому что слоны сначала набирают воду в хобот, а потом из хобота переправляют её в рот. Но он был немолод и воевать не хотел. Колесница была устаревшей модели и сломанная, а коней и вовсе не прислали. Господин начальник полиции (а звали его Талчаппар-бабу) запрягал в колесницу рабочих буйволов и – трюх-трюх- погони у него обычно бывали неторопливые и почти медитативные. Медитацию – упражнения для сосредоточенности и улучшения кармы – Талчаппар-бабу очень уважал. 

Кстати, упоминание о карме будет часто встречаться, поэтому давайте сразу договоримся, что это такое. Карма – это предопределение жизни каждого живого существа его делами в былых рождениях. Например, муха родилась мухой не из-за того, что у неё в генах записано быть мухой, а потому что в прошлой жизни, будучи человеком, она не уважала брахманов и вообще плохо себя вела. Но если в этой жизни она будет образцовой мухой и не будет жалить брахманов, аскетов и прочих святых людей, то в следующей жизни у неё есть шанс родиться кем-нибудь получше, например, кошкой.

Конная полиция – Панвар, Кумар и Самир – были прекрасными специалистами. Правда, коней у них тоже не было. Но они и без коней умели быстро бегать. 

А вот с пешими воинами вышла незадача. По закону полицейские – люди не бедные, деревня им поставляет продукты, им принадлежит военная добыча, да еще и жалование. Еду жители худо-бедно давали, но сильно полицию не баловали. Военной добычи не было, потому что времена настали мирные. А жалование из центра присылали нерегулярно. 

Раньше, когда в участке еще был один конь на трех всадников, жилось получше – коня сдавали напрокат на свадьбы. Известно, что на индийской свадьбе жених должен приехать за невестой на белом коне, это и сейчас так принято, в 21 веке. И крестьяне, и торговцы, и ремесленники охотно платили несколько монет за прокат коня. На это полицейский участок в основном и существовал. Конь по имени Гандхар был, правда, чёрный, но накануне свадьбы жених красил его белой краской. И все были довольны. Но бесконечные праздники никому не полезны. И в конце концов Гандхар скончался, объевшись на очередной свадьбе. Благосостояние полицейского участка рухнуло, пехота уволилась, всадники исхудали. 

Был, конечно, еще слон Айрават, его назвали в честь слона бога Шивы, одного из самых уважаемых индусских богов. Но слона в прокат не отдашь. На свадьбе слон по обычаю не положен. На поле помогать или бревна таскать Айрават не умел, он по специальности боевой слон, а не рабочий. Правда, Айравата охотно заимствовал на праздники брахман из храма Шивы. Но деньги за прокат слона брахман не платил: святое же дело, богоугодное, какие-такие деньги, это благотворительность для улучшения кармы. Так что от слона никакой прибыли полиции не было.

Итак, думал господин начальник полиции, подведомственный мне полицейский участок должен иметь: командира, боевого слона с вожатым, колесницу, запряженную парой коней, трех всадников, трёх коней для всадников и пятерых пехотинцев. А я имею: командира, то есть себя, боевого слона без вожатого, трех всадников без коней и всё! Ах да, еще сегодня прибавился этот волчий воспитанник. Его сделаем разведчиком и ночным дозорным. Итак, одна вакансия пехотинца закрыта. Один всадник – Самир – по совместительству и всадник, и вожатый слона. Где-то надо раздобыть еще четырёх пехотинцев. В деревне у всех дела много, хорошего работника не отдадут, а плохой и не надобен.

И господин начальник полиции решил посоветоваться с самым умным человеком деревни – аскетом Сентъягхой. И пошёл к частоколу, ограждающему поселение.

Все знают, что аскеты – это праведные люди, которые прославлены более чем странными подвигами во имя улучшения кармы. Один ничего не ест, сидя в пещере двести лет, другой пятьдесят лет не опускает поднятых рук с сомкнутыми ладонями, да так, что ладони срастаются, третий сорок лет не садится и не ложится, а только стоит и ходит… 

Аскетов все уважали. А багурийского Сентъягху не просто уважали, но и любили. Исключительно приятный был человек, никаких пакостей не предсказывал, преисподней не грозил, даже деревенской земли не занимал – висел в позе лотоса между небом и землёй на расстоянии трех локтей от верхушек травинок. Собаки, козы и телята под ним свободно проходили, не перекрывал он движения и никому не мешал. Борода от долгого пребывания на вольном воздухе слегка позеленела – видимо, ветерок нанёс какие-то семена. Так что еды аскету не требовалось, обходился фотосинтезом. 

Иногда крестьянки, идя с поля и жалея голодного аспекта, всовывали ему между губ ломтик манго или кусочек лепёшки.  Аскет моргал – благодарил. А когда женщины скрывались из глаз, выплёвывал съестное – зачем оно ему? Солнечные лучи давали достаточно сытости, а в Индии солнечных дней много, так что Сентъягха в летнюю жару даже чувствовал себя объевшимся, что, наверное, ухудшало его безупречную карму. Аскет – и вдруг объелся, где такое видано?

Иногда деревенские ребятишки озоровали: заводили игру «Накорми дяденьку». Они запихивали в рот аскету кусочки папайи, банана, чапати. Аскет такое не любил, плевался и взлетал повыше, чтобы шалуны его не достали. Среди ребят считалось, что в кого плюнул благословенный Сентъягха, тому в ближайшие дни выпадет удача.

Иной раз и взрослые хаживали к аскету – спросить, хорош ли будет предполагаемый брак дочери или стоит ли начинать в этом году строительство дома. Аскет на такие вопросы отвечал туманно, потому что не знал, когда надо дом строить и за кого дочку отдавать. С этими проблемами полагалось ходить в храм к брахману, но ему надо было платить, а аскет – святой человек, фотосинтезом питается и на всё бесплатно отвечает. Иногда даже правильно.

Сентъягха не со всеми разговаривал. Но господину начальнику полиции он, конечно, ответит. Они еще в детстве дружили, а потом пути их разошлись: один пошёл в полицейские, а второй – в святые. У каждого своя карма.

Аскет Сентъягха, как обычно, висел на окраине деревни, где дома уже кончались, а джунгли еще не начались. Иногда его относило ветром в сторону, но за пределы деревни он не вылетал – мешал частокол, ограждавший Багури. Под Сентъягхой, в тени, отбрасываемой аскетом на землю, лежал пёс Тузик. Он поднял голову и тявкнул на подходившего начальника полиции.

Господин начальник полиции приветствовал аскета со всей возможной почтительностью и даже хотел взять «прах от его ног» — это такое суперуважительное «здравствуйте», когда пришедший касается земли возле ног того, кого приветствует, а после этой рукой трогает свой лоб. Но земли возле ног аскета не было, он же в воздухе над Тузиком висел, а брать прах от лап  Тузика господин начальник полиции решительно не собирался.

— О мудрейший Сентъягха, благословенный Вишну и осененной благодатью Брахмы, — начал он. – Дозволено ли мне, ничтожному, прервать твоё вечное бдение?

Аскет неодобрительно моргнул. «Какие церемонии между друзьями?» — телепатически передал он начальнику полиции.

Господин начальник полиции телепатией не владел вообще, но общее согласие уловил и продолжил: 

— Тебе, о благословенный, хорошо, ты висишь тут без забот, без хлопот, а на мне полиция! Ответственность! А денег не шлют! Кадровый вопрос назрел… назрел… перезрел, я бы сказал.

Аскет посмотрел лукаво. «Так зависай рядышком, — передал он телепатически. – Без забот, без хлопот. Повисим вместе».

Господин начальник по глазам понял насмешку и сам улыбнулся:

— Ну да, тебе шуточки шутить, а мне каково? Не хватает пяти лошадей и минимум четырёх пехотинцев. Лошади – ладно, а пехота нужна позарез!

«Эх, — подумал аскет. – Придётся нарушить молчание. Такую сложную мысль, как совет, миганием не передать, а телепатически этот солдафон не понимает. Впрочем, каждому своё. Надо помочь другу. Всё-таки вместе росли, вместе в школу бегали, вместе за девушками ухаживали».

Сухие тонкие губы аскета с трудом разомкнулись, и хриплый голос, изменившийся от долгого молчания, проскрипел:

— Возьми ненужное, и силою натужной

Ненужное ты сделай самым нужным.

И моргнул в знак окончания речи. Господин начальник полиции заморгал не хуже аскета. Где взять? Какое ненужное? Какой силой и как сделать? Посоветовал, называется.

— Ладно, — вздохнул он. – Спасибо, конечно. Я попробую. Дело должно быть сделано. 

— В бездействии мы не обрящем блаженства.

Кто дела не начал, тот чужд совершенства, — одобрил аскет словами «Махабхараты», древнего индийского эпоса.

— Да уж какое там блаженство – быть начальником полицейского участка в захудалой деревушке, — снова вздохнул господин начальник полиции и ушёл. 

Аскет проводил его взглядом, потом посмотрел вниз. Его тень, повинуясь движению солнца, сместилась вбок, и пол-Тузика уже жарилось на солнцепёке. Аскет подвинулся так, чтобы тень полностью закрывала спящего пса, и удовлетворенно закрыл глаза. 

Еще два пеших полицейских

Возвращаясь в полицейский участок и проходя мимо дома тётки Шасты, господин начальник полиции услышал знакомые звуки:

— Да чтоб тебе кимидины  задницу-то начесали! Да-да, и тебе тоже! Чтоб вам обоим кумбханды уши откусили за ненадобностью, потому что всё равно вы не слышите, что я вам говорю! Сто раз твердила этим глухим недоделкам: не трогайте мои сари! А чтоб на вас слон подул, в воздух поднял, уронил и сел сверху! Да будь проклят тот день, когда я согласилась вас взять в дом! Давно бы лежали скелетиками за околицей да летали неупокоенными злобными претами!

Перед разоряющейся тёткой Шастой стояли два подростка и почтительно её слушали, временами непочтительно переглядываясь.

Они не были сыновьями тётки Шасты, не были её племянниками, внуками и вообще никакими родственниками. Много лет назад их родители умерли от оспы, и совет деревни решил передать на воспитание двух крепких, здоровых малышей-близнецов незамужней и бездетной Шасте, энергичной хозяйке небольшого домика и надела земли. Надо отдать ей справедливость: кормила она детей по возможности хорошо, держала в чистоте, полотна на набедренные повязки не жалела, обычным крестьянским работам обучила и даже отправляла в школу при деревенском храме. Мальчики выросли такими же энергичными, как приёмная мать, но – увы! – слишком предприимчивыми. Если где что случалось, можно поспорить на алмаз Кохинор (ещё не найденный), что это состряпали Аджа и Ваджа, близнецы тётки Шасты. 

— Господин начальник полиции, ты только посмотри! – и тётка Шаста указала на непонятный предмет, что-то вроде шеста с намотанным на него огромным комом тканей. – Ты полюбуйся, что придумали эти два ракшасовых хвоста!

— А что это? – не понял господин начальник полиции.

— Это я постирала свои сари и разложила их сушить на пригорке за домом.

— Тётя Шаста, но ты же сама огорчалась, что твое любимое красное сари не высохнет, когда в гости придёт тётя Виджая, — сказал один из близнецов, кажется, Аджа. – Вот мы и решили помочь. Изобрели механическую сушилку для одежды.

— Ага! Помочь они решили! – взвизгнула тетка Шаста. – Сделали вертушку с ручкой, ручку вертишь – вертушка крутится и ветерком сушит всё подряд. И начали сушить мою одежду. И, конечно, всё намоталось на вертушку. И как теперь это распутать – ума не приложу.

— Порезать, — предложил второй брат, Ваджа. – А потом сшить. Будешь ходить в современном сшитом костюме, а не в допотопной наматываемой тряпке.

— Я вот тебя разрежу, а потом сошью, — пригрозила тётка Шаста. – А вчера ты что сделал? Зачем ты взорвал цыпленка?

— Зверство какое! – поёжился господин начальник полиции. – Твоя карма сильно пострадала из-за жестокого убийства невинной пташки.

— Цыплёнок был уже жареный, — пояснил Ваджа. – Я не хотел его взрывать. Я хотел его оживить. Если мёртвому существу передать некоторую дозу энергии, то он может ожить. Ведь мертвецам так не хватает энергии.

— Пожалуй, — согласился господин начальник полиции.

— Вот я и попытался. Но энергии выделилось слишком много, цыплёнок переполнился энергией и взорвался, — закончил Ваджа. – Я думаю, за взрыв жареного цыпленка мою карму сильно не накажут?

Начальник полиции как-то не нашелся с ответом.

— И зачем я с вами вожусь день-деньской, кормлю, одеваю, воспитываю, и на что вы мне нужны… — опять завела речитатив тётка Шаста.

«Возьми ненужное», — вспомнил господин начальник полиции слова аскета.

— Так они тебе не нужны, Шаста? – уточнил он.

— Да на что они мне сдались, ракшасово отродье!

— Тогда я их забираю в полицию, — решительно сказал господин начальник полиции.

— За что? – хором удивились близнецы.

— За намотку сари или взрыв цыплёнка? – уточнил Ваджа.

— Да нет, я предлагаю вам службу в полиции, — поправился начальник полиции. – Согласны?

— Да, — сказал Аджа.

— Нет, — сказал Ваджа. – Смотря на какую должность. Если на должность коня, то не согласны.

Вся деревня была в курсе переживаний начальника полиции по поводу отсутствия коней.

— Вы будете пехотинцами, то есть пешими полицейскими. Жалованье шесть рупак в месяц. Паёк и доля в добыче на случай военных действий. Жалованье дают нерегулярно, предупреждаю сразу. 

— Я согласен, — сказал Аджа.

— Ну, можно попробовать, — сказал Ваджа.

— Итак, через час у меня с вещами, — скомандовал господин начальник полиции. – Будет производственное совещание.

— Ну ты даёшь, Талчаппар, как был в юности наглецом, так им и остался, чтоб тебе гандхарвы откусили всё лишнее, — возмутилась тётка Шаста. – Я их кормила, одевала, воспитывала, а как подросли – отбирать?

— Родина зовёт, — ответил господин начальник полиции. – Ты ж сама сказала, что они тебе не нужны. Не горюй, Шаста, они будут к тебе приходить хоть каждый день, в поле помогать и вообще. Вон Панвар и Кумар дома живут, а не в полицейском участке. Собирать по тревоге замаешься.

— Изверг ты и бессердечный солдафон, — заявила тётка Шаста. – Правильно я за тебя замуж не вышла, за обормота проклятущего.

— Да я вроде тебя и не сватал? – удивился начальник полиции и пошёл домой, а то разговор стал несколько опасным.

Производственное совещание

В тени дерева чампа на травке уютно расположился весь личный состав полиции, за исключением слона. Можно было и в дом пойти, но зачем? Во дворе так славно, еще не жарко, ветерок сбивает с веток бело-жёлтые цветы, ароматные до невозможности. Между упавшими цветами ходит посторонняя курица, создавая уют. Возможно, она подслушивает, подосланная любопытной тёткой Шастой.

— Дорогие коллеги! Начинаем наше производственное совещание, — сказал господин начальник полиции. – Первым делом я хочу представить вам новых сотрудников полицейского участка деревни Багури. Юные специалисты Аджа и Ваджа будут решать технические проблемы нашего коллектива… я надеюсь.

— Это их-то представлять? Это они-то новые? – возмутился Кумар. – Да мы этих озорников с рождения знаем! А кто три дня назад приделал  пропеллер к курице моей мамочки? Несчастная птица несколько часов болталась над деревней, в конце концов не справилась с управлением и на правом обгоне сбила заходящего на посадку коршуна, прицелившегося к цыпленку. Оба участника аварии получили травмы, несовместимые с жизнью. И мы даже не могли сварить курицу, потому что моя мамочка говорит, что есть летавшую в небе курицу неприлично. И пропеллер не уварится.

— Ну, ошиблись маненько, не рассчитали подъемную силу, — пожал плечами Аджа. – С одного раза разве получится? Надо повторить опыт.

—  А кто выкрасил мою козу в зеленый цвет? – присоединился Панвар — И сказал моим детям, что молоко зелёной козы – верное средство научиться летать? Два дня они бегали по двору, размахивая руками, пока я не поймал козу и не состриг с неё это зелёное безобразие. Теперь по моему двору бродит абсолютно лысая коза и три ревущих дочери, которые, видите ли, хотят летать, а злой папа не даёт.

— Дозировка маловата, — объяснил Ваджа. – Они уже маненько перепархивать начали. 

— У меня, конечно, нет улик, — сказал Самир. — Но кто спёр третье копьё из оружейной? Оно, конечно, сломанное, но на учёте, мне за него отчитываться.

— Да мы вернём! – воскликнул Ваджа. – Через два дня. Мы из него алебарду мастерим. Новейшее оружие, последнее слово военной техники. Тебе же сюрприз хотели сделать.

— Нет такого слова «алебарда», — проворчал Самир. — До ее изобретения еще тыща лет. Лучше бы колесницу починили. Там ось полетела. 

Аджа и Ваджа переглянулись, глаза их загорелись.

— Может, не надо? – засомневался Панвар — Такая хорошая колесница. Ну да, она не ездит. Но когда стоит – очень хорошая. А они из нее луноход соберут.

— Луноход – это что? – заинтересовался Аджа. 

— Телега для передвижения по Луне, — сказал Панвар — Для маленьких лунных духов. 

Аджа и Ваджа задумались.

— У нас есть еще один новый сотрудник, — сказал начальник полиции. – Его зовут Бхерит. То есть Волчок. Он у нас будет по сыскному делу. Имеет богатый опыт выслеживания и догоняния. Остальному научим.

Бхерит встал и сказал:

— Оу.

— А по-человечески он совсем не говорит? – поинтересовался Самир.

— Плохооу, — сказал Бхерит. – Уоуо уууву учить. 

— Говорит, что научится, — сказал начальник полиции. – И зачем пехотинцу речи толкать? Приказ понимает – и хорошо. Владению копьем и луком научим.

— Зууубы, — сказал Бхерит и клацнул зубами.

— Ну да, у него еще зубы есть. Для пехотинца зубы – первое дело. 

— То есть до полного комплекта нам не хватает двух пеших воинов, — подытожил Панвар. – Большая недостача. Мне наплевать, а вот тебя, дружище Талчаппар, любая проверка из центра уволит за такое отношение к кадрам. И хорошо бы что-то с техникой придумать. Наш слон, конечно, еще ничего для своего возраста, но в атаку ходить не любит. Это противоречит его политическим убеждениям. И колесница сломана. Нам бы что-то для нападения.

— Вечно ты, Панвар, недоволен, — сказал начальник полиции. – В один день приобрели трех прекрасных сотрудников – а тебе всё плохо. 

— Что прекрасного-то? – хмыкнул Панвар. — Молодёжь необстрелянная. Разбойники нападут на деревню, а мы им скажем: «Подождите недельку, мы обучим наших новичков, потом починим колесницу и наймём у крестьян волов ее тащить?» Или: «Полюбуйтесь на нашего слона, он не хочет на вас нападать, потому что сторонник мира во всем мире?»

— Разбойники уже года два не появлялись в окрестностях, — возразил начальник полиции. – Но ты прав, всё может измениться. 

— Вон какая политическая ситуация в стране, в любой момент начнутся беспорядки, а мы не готовы, — нагнетал обстановку Панвар. 

— А какая политическая ситуация? – встревожился Кумар. – Я опять что-то пропустил?

— Да обычная, какая последние двадцать лет, такая и сейчас, — пожал плечами Самир. – Что ты Панвара не знаешь? У него вечно всё ужасно и сию минуту рухнет.

— При последней проверке десять лет назад было выявлено еще одно упущение с нашей стороны, — вспомнил начальник полиции. — Нам по протоколу положено вести журнал полицейского участка. Записывать все раскрытые и нераскрытые дела. Надо бы начать наконец, а то десять лет прошло, а мы никакой документации не ведём. С материалом проблем не будет – вся страна пишет на пальмовых листьях. Предлагаю учредить дежурства и вести записи по очереди.

— Учредить-то можно, — хмыкнул Самир — А кто из нас грамотный? Я – нет.

Полицейские переглянулись.

— Я умею писать, — сказал начальниц полиции. – Если не очень длинное.

— Я знаю пять букв, — сказал Кумар.

— Я неграмотный, — сказал Панвар.

— Мы в школе учили только гимны, —  сказал Аджа.

— Чертёжик набросать можем, — предложил Ваджа.

Бхерит-Волчок промолчал. Он не понял вопроса начальника.

— Ничего страшного, — бодро подытожил начальник полиции. – Неплохой процент грамотности для нашего времени. Журнал начнём всё равно, раз начальство требует. Оно наверняка скоро приедет, десять лет проверок не было. Оно спросит: «Где журнал?»

— А мы его журналом по морде хрясь! – подхватит Панвар, начальства не любивший. 

—  Пишем по очереди, — продолжил начальник полиции. — Я делаю нормальные записи. Кумар пишет пять букв. Остальные рисуют картинки на тему. Например, если на нас напал тигр, а мы его героически прогнали, то рисуем тигра, пронзённого копьем, а рядом улыбающийся Самир.

— Почему это Самир? – возмутился Панвар. — Это я убил тигра! Вечно Самиру все почести! 

— Да я для примера, не ворчи.

— Картинки – это можно, — одобрил Кумар. – Мамочка говорит, что я – с детства художественно одаренная натура. Меня надо отправить в Гималаи горы рисовать, а не тратить таланты на службу в полиции. У мамочки в Гималаях много родственников.

— И еще нам нужна служанка-сайрандхри – еду готовить, одежду стирать, — сказал Панвар. — Мне-то жена дома всё делает, а ты и Самир – холостяки, и мальчишки тоже. Нам необходима в полиции женщина. Хорошо бы с собственным боевым слоном или ручным тигром. Мы бы ее зачислили на должность пехотинца. Пока мир, она бы стирала-варила-прибирала, а когда нападут разбойники, она бы со своим слоно-тигром выступила в поход. Совмещение специальностей. 

— Айана! – опять хором воскликнули близнецы.

— Айана? – задумчиво переспросил начальник полиции. – Айана… нестандартное решение. Вся деревня удивится.

— Она знается с демонами, — опасливо сказал Кумар. – Возможно, и сама демон. Так говорит моя мамочка. Не надо бы с Айаной связываться.

— Зато у неё самые вкусные в деревни момо – пельмени с бананами, — вступился Аджа. 

— Не только с бананами, с курицей тоже, — поддержал Ваджа. 

— И у нее есть подходящий леопард, — сказал начальник полиции. 

— У нее не просто леопард, а злой дух! – воскликнул Кумар. – Моя мамочка говорит, что по ночам он сосёт кровь нерожденных младенцев!

— А откуда она знает? – заинтересовался Самир. – Младенцы еще не родились и, может, еще несколько лет не родятся, а твоя мамочка уже проведала, кто у них сосёт кровь? Враньё.

— Хватит пререкаться, вопрос решен, — сказал начальник полиции. – Я пойду завербую Айану с леопардом. И тогда у нас будет полный состав, положенный по уставу: один командир, один слон, одна колесница для командира, три всадника без лошадей (Самир, Панвар и Кумар) и пять пехотинцев: Бхерит, Аджа, Ваджа, Айана и леопард. И журнал заведем! Никакая проверка не придерется.

Девочка с леопардом

Это произошло два или три года назад. В Багури на ярмарку приехали чужеземные купцы. Такое случалось регулярно на весенний праздник, и багурийцы хорошо принимали и хитроумных пенджабцев, и изящных бенгальцев, и шумных малабарцев, и совсем экзотических гостей, родина которых скрыта за Великими Горами.

Но эти были какие-то совсем дальние, незнакомые. Собой видные, с местными  учтивые, в добротных одеждах, привезли хорошие товары, расторговались честно. Ничего плохого про них багурийцы и подумать не могли. А гости оказались не людьми, а демонами, слугами Бхагавати – богини, насылающей болезни.

Через несколько дней начался в деревне мор. Сперва голову обнесет, разломит всё тело, потом сыпь по всему телу прикинется, три-четыре дня лихорадка потреплет и всё, конец. Не все заболевшие умирали, но многие.  Брахманы, конечно, старались, неумолчно, сменяя друг друга, пели бхаджаны до хрипоты, молили богов сжалиться, день и ночь на жертвенниках курились дымы, чуть не всю скотину на жертвы извели. Но победили болезнь, пошла она на убыль. Хорошие брахманы в Багури.

Васта, мама Айаны, заболела одной из последних, потому что была сильная и крепкая, и ей помогали духи. Про неё в деревне поговаривали, что она не из простых, а дочь обычной женщины и видъядхара – волшебного духа из Гималаев. Видъядхара обожали похищать красивых девушек. Вот потому много тайного Васте ведомо. Сторонились ее, но не обижали: видъядхары не считались злыми, разве что с девушками слишком озоровали. Сразу после начала эпидемии Васта отправила десятилетнюю дочь в соседнюю деревню к малознакомой подруге, пообещав забрать, как только болезнь в Багури утихнет. Но забрать не успела – заболела. 

Все знают, что самая злая лихорадка пропадет, если сделать лекарство: выдрать три волоска из спины живого леопарда, с самого центрального пятнышка,  и проварить с тремя листочками анколы, ароматного дерева. Пятна на леопарде и пятна сыпи на заболевшем как-то волшебно взаимодействовали, и человек выздоравливал. Отвар подействует только на того, кто сам его готовил – то есть леопарда драть надо было самому больному. Возможно, это и препятствовало широкому распространению замечательного лекарственного средства

И как только Васта почувствовала озноб, она пошла в лес искать леопарда. День ходила, второй ходила – нет подходящего зверя. На третий день уже еле живая, покрытая сыпью и трясясь в лихорадке, она вернулась домой с маленьким котёнком леопарда. Неизвестно, то ли мать его погибла, то ли охотиться ушла, а Васта детеныша и утащила. До дому-то доползла, а готовить лекарство сил уже не было. «Я маленько полежу, хоть пять мгновений, и сделаю», —  подумала, должно быть, Васта, легла и уже не встала. 

А Айана о матери сильно волновалась и давно бы убежала домой. Но Васта взяла с дочери слово, что она останется у подруги, пока мать сама за ней не придёт. Беспокоилась, что дочь раньше времени в заражённую деревню вернется и сама заболеет. Слово нарушить – карму испортить. В день, когда Васта отправилась за леопардом в последний раз, Айона просто места себе не находила. Наконец невмоготу ей стало, помчалась домой, хотя путь неблизкий и карму жалко. Уже вечером входит в дом и что же видит? Мёртвую мать и рядом – хнычущего детеныша леопарда. И что бы подумал любой нормальный человек на её месте? Конечно, возможен только один вариант – душа матери переселилась в маленького леопардика. Иначе откуда бы он взялся? Никто же не видел, как Васта принесла его из леса.

Деревенские жители по-разному отнеслись к этому факту. Одни говорил: молодец, Айана, хорошо ухаживает за временным вместилищем маминой души. И правда, Айана его старалась-выкармливала, ухаживала не хуже леопардихи. Другие возражали: если человечья душа вселилась в зверя, то это уже не просто зверь, а демон-оборотень, злобный бхут. Вы только посмотрите, ведь никому не удавалось приручить леопарда, а этот у девчонки с рук ест и что она прикажет – всё выполняет. И хотя были проведены все необходимые похоронные обряды, но демон-леопард с душой Васты был опасен, ибо при переселении душа могла повредиться и озлобиться. Те, кто думал так, советовали Айане убить леопарда или хотя бы позволить охотникам застрелить его. Тогда душа её матери переселится в более подходящее место. Но Айана боялась повредить душе матери и не отдала детеныша. Да и спокойнее ей казалось с мамой, даже в зверином облике. Так они и жили с тех пор.

Конечно, с большим хозяйством десятилетняя девчонка не справилась бы. Но маленький огород она обрабатывала, на небольшом участке поля ковырялась, да и леопард помогал, приносил из лесу всякую мелочь. Через два года, когда Айана достигла брачного возраста (в те времена девочки могли выходить замуж в 12 лет, а мальчики имели право жениться в 16 лет), за неё начали свататься. Уже пару раз сватов засылали. Конечно, богатства за ней никакого не было, но девочка здоровая, работящая, ее момо с бананами на всю деревню славились, холсты ткёт добротные, огород в порядке, домик тоже. И родственников нет, а значит, свадьбу сыграть в два-три раза дешевле и с тёщей проблем не будет. Но Айана женихам говорила: «Без маменькиного согласия замуж не пойду», — и шла советоваться с леопардом. Потом возвращалась и говорила: «Маменька не велит пока замуж идти, хотя жениха очень хвалит и поклон его родным передает». Так Айана умудрялась и женихам отказать, и никого не обидеть.

И вот к этой-то Айане направился начальник полиции – нанимать на работу вместе с леопардом. По дороге он положил специально захваченный кусочек лепешки Кубере – богу богатства и материального благополучия. Древний низенький каменный столбик с глазками, изображавший Куберу, как раз стоял на обочине дороги, ведущей к дому Айаны. Господин начальник полиции всегда угощал этого Куберу – ему не жаль, а богу приятно. Может, когда-нибудь Кубера вспомнит об этих лепешках и поспособствует, чтобы жалованье наконец привезли и выплатили.

«Пока всё идёт по указанию аскета Сентъягхи, — думал он. – Я подобрал ненужного воспитанника волков, двух ненужных близнецов, сейчас добавлю никому не нужную сироту с леопардом».

Айана ковырялась в своём огородике. 

«До чего ж она худющая, — подумал начальник полиции. – Сиротская доля – не житьё в гареме у махараджи. Ничего, откормим».

— Здравствуй, Айана, я пришёл нанимать тебя на работу.

Айана разогнулась над грядкой и удивлённо посмотрела на гостя.

— Добрый день, господин начальник полиции Талчаппар-бабу, — поклонилась она. – Да сияет Сурья-солнце над твоей почтенной головой.

— Да сияет, — согласился господин начальник полиции. – Я предлагаю тебе занять вакантную должность пехотинца. Паёк, обмундирование, жалованье шесть серебряных рупак в месяц. Честно скажу, жалованье поступает нерегулярно. 

— Я должна буду сражаться с преступниками? – невозмутимо спросила Айана.

— Нет-нет, ты будешь нам готовить еду, стирать одежду, прибирать в доме. Сражаться, конечно, тоже можешь, если хочешь, но я б тебе не советовал. Это скучное, занудное занятие – тыкать и тыкать копьем в твердого врага, очень монотонно и уныло. Варить и стирать гораздо романтичнее.

Айана хмыкнула. Знала она эту романтику. 

— А мой леопард? – спросила она.

— Леопарда тоже примем в наш коллектив, — сказал господин начальник полиции. – На пол-ставки. Или на целую? Его обязанность будет по команде нападать на врага.

— На какого врага?

— А ракшасы его знают, на какого, — почесал лысину господин начальник полиции. – Какого найдём, на такого и нападём. Пока никакого нету. Но ты не думай, Айана, леопард станет полноправным пехотинцем. Ему тоже положим паёк и обмундирование.

— А жалованье в шесть рупак леопарду тоже будут выплачиваться? – на лице Айаны мелькнула тень заинтересованности.

— Ну, деточка, зачем леопарду деньги? Я ещё понимаю, обмундирование – коврик там какой, попонка с эмблемой нашего махараджи… но деньги? 

— Мой леопард любит деньги, — сообщила Айана. – Он ими играет. Лапками. Развивает мелкую моторику, как скажут через полторы тысячи лет. К тому же, нападая на врага, он будет рисковать жизнью и может быть искалечен. Кто сделает ему бесплатно клык из слоновой кости взамен сломанного? Или протез лапы взамен отрубленной? Нет уж, господин начальник полиции, я соглашусь, если мы оба – я и леопард – будем зачислены на полное пищевое, вещевое и денежное довольствие. Шесть рупак в месяц мне и столько же леопарду.

«Трудно иметь дело с женщинами, — подумал господин начальник полиции. – Ни Аджа, ни Ваджа, ни Волчок даже не спросили о размере жалования. А эта змея малолетняя себе двойную зарплату выторговала! Надо отказать».

— К тому же, работая в полиции, я совсем заброшу свой огород, — продолжила Айана. – Времени на него не хватит. Придётся кого-нибудь нанимать для работы в огороде. На это тоже нужны деньги. Прибавьте за огород еще одну рупаку в месяц.

— Что?! – возмутился господин начальник полиции. – Вот девка! Ты и так собираешься получать двойное жалованье, так ещё и огород!

— Не волнуйтесь так, господин начальник полиции, — спокойно сказала Айана. – Вы стали весь красный, как демон Арахуся. У вас удар приключится. Только ради вашего здоровья я соглашаюсь не брать лишнюю рупаку за огород. Хотя это безобразие и эксплуатация несчастной сироты. Завтра с утра я приду на работу. С леопардом…

Это прозвучало почти угрожающе.

«Не девка, а демон в сари, — думал господин начальник полиции, шагая домой. – Торгуется, как десять бенгальских купцов, да ещё леопардом грозит. Надеюсь, на сегодня сложности закончились. Уф, и устал же я».

Но господин начальник полиции ошибался. 

Сколько ног у полицейского?

В полиции его поджидал еще один сюрприз. Панвар спросил:

— Ну что, нанял?

— Нанял. Теперь у нас полный комплект. 

— Отлично, — кивнул Панвар. – Тогда я ухожу в отпуск на месяц.

— Что?! – взревел господин начальник полиции. – Какой отпуск? Даже само это слово ещё не придумали! Тут тебе не двадцать первый век, а Древние времена, даже Средневековье только-только началось, а ты про отпуск!

— Ты обещал отпустить, — сказал Панвар. – Ещё три года назад обещал. Раз «отпустить», значит, «отпуск», что ты кипятишься? Работы нет, бандитов нет, полицейских ты набрал полный штат. Поживёте без меня. А я семью на море свожу. Жена давно просит. Новое сари бикини смастерила, с вышитыми дельфинами. 

Господин начальник полиции только глаза вытаращил. В 400-м году еще никто не ездил на море купаться и загорать.

— Дороги небезопасны, — заикнулся было он, но Панвар только отмахнулся. Он был огромным и очень сильным, так что никого не боялся. 

«Ну на этот раз уже всё?!» — подумал начальник полиции, глядя в могучую спину удаляющегося Панвара. 

Увы, судьба приготовила ему сегодня еще один удар. Когда Самир принёс чечевицу на банановом листе, и они сели ужинать, как обычно, во дворе под деревом чампа, прибежал соседский парнишка:

— Господин начальник полиции, беда! Ужас! Мировая катастрофа! Все разбились! 

— Кто именно? – уточнил Самир, макая лепешку в разваренную чечевицу. – Все жители Багури?

— Нет, только Кумар и его два брата. Окровавленные трупы разбросаны по всему околотку и ещё шевелят синими губами.

— У Кумара нет братьев, — заметил господин начальник полиции. – Он один обожаемый сын у мамочки. Ты опять врёшь, Кишоре.

— Наверное, у меня от волнения в глазах троится, — признал парнишка. – Кумар упал с крыши и разбился. У него отломились три ноги, слегка оторвалась правая рука, а левая рука совсем оторвалась и улетела в кузницу. А кузнец не заметил и сковал её… ну, вковал в железо. Теперь Кумарова рука вделана в железный топор для Айвана-бабу.

— Три ноги отломилось, говоришь? – уточнил Самир. – Интересно, откуда Кумар взял третью ногу и где он её от нас скрывал? Вот пройдоха, мало ему двух ног, так он третью раздобыл!

— Какую третью? – удивился Кишоре. – У человека не бывает трех ног. Хотя, если Кумар демон, у него может быть хоть сколько ног! Как неожиданно. Да, я ясно видел, что одна отломанная нога была выброшена в колодец и утонула, захлёбываясь, вторая повисла на заборе и была унесена обезьянами, а третья улетела по направлению к столице. Возможно, до сих пор летит. Вот махараджа удивится, когда ему в окно гарема влетит нога Кумара! И скажет «Бе-бе-бе!» его любимой наложнице!

— Всё, хватит, — поднялся господин начальник полиции. – Ты, Кишоре, враль, каких мало. На что-то у Кумара определенно случилось. Пойдём, Самир, поглядим на нашего трёхногого коллегу.

Как оказалось, Кишоре наврал не всё. Дом Кумара, как и остальные деревенские жилища, был слеплен из хорошо затвердевшей грязи и обмазан снаружи смесью из извести, земли и навоза. Навоз как продукт священной коровы отпугивал злых духов. Крыши делали из тростника и покрывали чем-то вроде циновки из травы, которая крепилась к бамбуковой основе.  Такая крыша не протекала в сезон дождей, но ее требовалось регулярно подправлять. И Кумар полез посмотреть, не пора ли чинить циновки, споткнулся и упал с крыши. Дома в деревне все невысокие, падать не очень опасно, но правую ногу Кумар действительно сильно ушиб и, возможно, сломал. А левую подвернул. 

К приходу полицейских Кумара уже перенесли в дом, уложили на кровать, брахман читал над ним молитвы-бхаджаны. Лекарь привязал правую ногу к дощечке, положил на левую опухшую стопу холодный компресс и заварил обезболивающее питьё. Всё это моментально организовала мать Кумара. Как только брахман закончил молитву, она начала причитать:

— О Вишну, почему ты так неласков к моему возлюбленному сыну? Ты таки уронил его с крыши, а ведь мы исправно делаем тебе приношения! О великие боги, где справедливость? Несчастный мой маленький мальчик, у него так болит ножка!

— Две ножки, — уточнил «маленький мальчик» без малого двух метров росту и застонал. – И плечо я тоже ушиб!

— Вот видите, я почти не наврал, — сказал Кишоре, протолкавшийся сквозь плотный строй соседей к самому ложу больного.

— Так что я не пойду на работу очень долго, — удовлетворённо сказал Кумар и ойкнул, чтобы начальник усвоил, как тяжело болен его полицейский. 

— Куда тебе со сломанной ногой гоняться за бандитами, — согласился господин начальник полиции. – А мы получили такое интересное сообщение от наших агентов: шайка Абулара ограбила караван пенджабцев и взяла их в плен. Мы спасём купцов и получим награду из добычи. А ты, Кумар, лежи, болей. Тебе добычи не достанется. 

— Ну ничего себе! – обиделся Кумар и почти вскочил с кровати. – Я тоже хочу добычу! Подождите меня пару дней, моя нога уже не так сильно болит! 

— Мой героический сын не щадит себя! – всплеснула руками мамочка Кумара. – Но я не пущу тебя, деточка! Мама знает, как лучше. Здоровье дороже всех богатств нечестивых пенджабцев! Выздоравливай спокойно, солнышко моё, свет моих очей. А когда немножко полегчает, тебя надо отправить на курорт, к тёте Селе в Гималаи, там прекрасный климат. У меня много родственников в Гималаях. 

Под сетования Кумара и причитания его мамочки начальник полиции и Самир вышли из дома. 

— Какие пенджабцы? – спросил Самир. – Какие агенты?

— Да я всё наврал, — признался господин начальник полиции. – Это Кишоре на меня плохо действует. Слушай, дружище, мы в жутком положении: Панвар и Кумар вне игры, а молодёжь ещё ничего не умеет. Вдруг что-то случится? Вдруг будет убийство или нападение бандитов? 

— Не дрейфь, дружище командир, не впервой, — улыбнулся Самир. – Мы с тобой и с Айраватом Гималаи свернём, если надо будет. 

— Свернём, но осторожно, чтобы не зашибить родственников Кумаровой мамочки, — улыбнулся в ответ господин начальник полиции.

Собственно говоря, с этого места и начинаются записки преступлений и наказаний полицейского участка деревни Багури. А до того было затянувшееся предисловие.

Журнал учёта преступлений и наказаний 

полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №1 Дело о хромом попугае

Преступление: кража хромого попугая, страдавшего аэрофобией – боязнью полетов

Результат: преступление раскрыто аж два раза

Примечания: не люблю попугаев

Подпись ответственного: начальник полицейского участка Талчаппар-бабу

Как это было на самом деле:

— Так ты найди мне его!

— Когоуу?

— Ты полицейский? Иностранец что ли?

— Оуоо. Ноуууу!

— О Вишну, воплощенный в Раму и Кришну, что за болван! Мой попугай и то умнее.

Господин начальник полиции с сожалением посмотрел на недоеденные горячие лепешки с солёным творогом и зеленью внутри, проглотил масалу – чай с молоком, имбирем и тростниковым сахаром –  и пошёл выяснять, что там происходит.

Бхерит, он же Волчок (второе имя как-то лучше прижилось) растерянно смотрел на низенькую немолодую женщину, которая энергично втолковывала ему:

— Раз ты полицейский, то должен найти украденное! А как ты его найдёшь, если только оу да оу. Может, ты волк-оборотень?

— Нет, тетушка Мадху, — включился в разговор господин начальник полиции. – Это не оборотень, а наш новый сотрудник. Он только что с ночного дежурства, поэтому не очень хорошо соображает.

Это была правда. По закону полицейский участок обязан обеспечить ночные дозоры в деревне. Лучше всего для этой работы подходил Волчок, привыкший к ночному образу жизни. Он несколько раз за ночь обходил деревню, вызывая бурное возмущение собак – псы чуяли его волчье прошлое. А днем отсыпался или учился – господин начальник полиции и Самир тренировали новичков в военном деле. 

— Расскажи, что случилось, — начальник полиции приступил к опросу пострадавшей.

— Украли! Украли моего попугая! – воскликнула тётушка Мадху.

Господин начальник полиции посмотрел на десяток зеленых попугаев, выискивавших что-то в свежей, еще не выжженной солнцем зимней травке двора, и спросил:

— А может, тебе проще поймать другого? Смотри, сколько их!

— Мой попугай особенный! Импортный! Мне его муж купил у заграничного купца. У богатых людей принято по утрам смотреть на петушиные бои, обучать говорящих попугаев и смазывать виски и лоб сандаловым маслом. Наверное, такой богач, а то и сам махараджа,  обучал моего попугая, сидя в саду и вдыхая ароматы роз. Мой Шеша говорящий и очень умный.

— Шеша? – удивился господин начальник. – Ведь Шеша – это огромный змей, которым на заре времен боги сбивали Мировой океан. 

— Вот в его честь я и назвала мою птичку, — кивнула тетушка Мадху. – Шеша очень полезный член семьи. Мы ведь простого рода, шудры, а наш попугай – брахман! Он умеет молиться! Каждый день он говорит «Вишну хороший!» и «Кришна хороший!». И нам не надо приглашать брахмана, чтобы призвать на семью милость богов. А если в дом являются демоны, попугай распознает их в любом обличье и говорит: «Кыш! Кыш! Пшёл прочь! Илибиша ушёл!» Илибиша – это древний демон, побеждённый Индрой,  как ты помнишь, Талчи. Ты еще за него двойку получил в пятом классе, когда не выучил список демонов нашей области.  

— Действительно, ценная птица, — согласился господин начальник полиции. – Он сидел в клетке или был привязан?

— Нет, он жил в нашем доме и выходил во двор свободно. 

— Так он просто улетел. Или ушёл пешком. Погулять, так сказать.

— Шеша не мог уйти, он хромой. Демон Трёша, притворившийся котом, укусил его за лапку еще в юности. Летать Шеша умел, конечно, и раньше мы его привязывали на красивую веревочку, не ущемлявшую его достоинство. И иногда выпускали полетать. Но недавно во время полета прямо в воздухе он столкнулся с той курицей, которой приделали пропеллер. Курица нагло пошла на таран, Шеша потерял управление, упал и ушибся. И с тех пор он боится летать. И мы перестали его привязывать. Его украли, я тебе точно говорю! Не упрямься, Талчи, и найди вора. Ты можешь, я всегда в тебя верила! Еще с пятого класса!

— Ладно, Мадди, — вздохнул господин начальник полиции. – Пойдём осмотрим место происшествия, пока не жарко и ветерок приятный. Оперативная группа, на выезд! Аджа и Ваджа, это я вам говорю. Волчок пусть отдохнёт после дежурства. Айана и леопард охраняют полицейский участок и готовят обед. Самир выгуливает слона.

И они пошли на другой конец деревни, где жила семья тетушки Мадху.

Багури, как мы уже упоминали, была большой деревней, и, наверное, стоит описать ее подробнее, чтобы стало понятно, что где в ней находится. В центре располагался маленький древний храм Шивы, рядом – прямоугольный бассейн с водой. Небольшую площадь окаймляли одноэтажные дома торговцев, брахманов и местных состоятельных ремесленников, считавшихся богачами, к которым господин начальник полиции, увы, не принадлежал. Там же располагался и постоялый двор.

Дальше от центра находились дома остальных жителей чистых каст, часто с небольшими огородами, деревьями манго, папайя, ароматными чампа и париджатака. По улицам бродили священные коровы и несвященные козы. Ближе к окраине располагалась кузня, а также старая толстая смоковница, в которой жил местный якши – довольно доброжелательный дух, который мог дать совет или пожурить за проступок. За это его смоковницу украшали гирляндами цветов, окропляли молоком и мёдом, а кору её красили в красный цвет. Считалось, что якши подчинялись Кубере – богу изобилия и богатства, так что ублажать его было выгодно. В обязанности якши входило поддержание благополучия деревни, а если он плохо выполнял эти обязанности, то жители переставали брызгать на него молоком и даже угрожали срубить смоковницу. Обычно якши сразу раскаивался и работал, как следует. Поговаривали, что некоторые якши-женщины воруют детей и едят их, но якши деревни Багури в таких безобразиях замечен не был. Вероятно, он был мужчиной.

Еще дальше висел аскет Сантъягха и стоял домик Каляна, который дрессировал комаров. Дрессировка пока не очень удавалась.

Если идти от центра в другую сторону, то после полицейского участка, дома лекаря Мохана, мастерской по изготовлению краски для ладоней и ступней, второго маленького бассейна и дома с привидениями находился слоновник. Далековато от полиции, конечно, но слоновник на главной улице не поставишь. Это было просторное каменное сооружение, перестроенное из остатков обрушившегося древнего храма. Маленький второй бассейн тоже, вероятно, принадлежал этому храму, его стенки почти обвалились, и по ним радостно бегали обезьяны. Какому богу посвящался бывший храм и почему его забросили, никто не знал. Остались от него только вертикальные каменные глыбы со стёршейся узорчатой резьбой, промежутки между которыми уже сравнительно недавно заполнили дикими камнями, замазали глиной с навозом, а сверху настелили плетеную из тростника крышу. Там можно было разместить трех-четырех слонов, даже не привязывая, а жил один Айрават.

От джунглей деревню ограждала стена, высокий плотный частокол – защита от зверей и разбойников. В стене было четверо больших ворот и четверо маленьких, на каждую сторону света. Через большие ворота вечером загоняли скот, возвращавшийся с пастбища. Через маленькие ходили люди. На ночь всё запиралось. Те, кто жили в домах около ворот, обязаны были открывать ворота перед рассветом и закрывать после заката. За это они не платили подати в казну.

За стеной жили неприкасаемые или кандалы – кожевенники, мусорщики, похоронных дел мастера. Они не должны были соприкасаться с чистыми жителями деревни, чтобы не осквернить их. Считалось, что если взгляд человека более высокого сословия случайно упал на кандалу, то этот человек должен был немедленно промыть глаза ароматической водой. В деревне, конечно, эдак не заморачивались: это пусть богатые горожане выделываются, а мы и без ароматической воды перебьёмся. Но кандал избегали, дабы не оскверниться.

Дальше за частоколом располагались места для выпаса скота, поля, засеянные ячменем, просом, рисом, фруктовые деревья, маленькая речка, исчезающая в засуху. А за ними уже бушевали джунгли, наступая на поля и пастбища.

— При осмотре места происшествия важно не пропустить ни одной детали, — наставлял молодых господин начальник полиции. – Нет-нет, не надо рыться в хозяйских вещах, это не обыск, Аджа, что ты творишь? Прекрати немедленно. Ваджа, доложи результаты осмотра.

— Ну-у-у… — начал Ваджа, озираясь. – Осмотр дал потрясающие результаты. 

— Какие именно?

— Ну-у-у… я вижу дом. Дом как дом, ничего особенного, у нас такой же. Слева и справа другие крестьянские дома. Напротив дома просвет между двумя деревьями париджатака. В просвет мы видим аскета Сентъягху, довольно далеко. Справа от него – смоковница с якши. Странно. Аскет не любит якши и обычно близко к смоковнице не подлетает. Наверное, ветром отнесло, а Сентъягха и не заметил, увлеченный медитацией.

— Ты место происшествия осматривай, а не пейзаж, — поправил Ваджу господин начальник полиции. – Аджа, теперь ты попробуй. Что показал внутренний осмотр?

— Внутренний осмотр почти весь снаружи, — сказал Аджа. – Потому что у тётушки Мадху, как и у всех жителей деревни, дверь, она же занавеска, нараспашку, снаружи видна комната, сбоку вход в кухню вообще без двери, да и стен практически нет. Если войти в комнату, то там находятся обычные низкие кровати – бамбуковая основа на четырех ножках с решеткой из травы, покрытая циновкой. Под кроватями попугаев нет. Один круглый плетеный столик. Тоже без попугая. На стенах подвешены кувшины и горшки. Я проверил их – вдруг пропавший попугай решил свить гнездо и отложить яйца в одном из горшков. 

— Он мальчик! – оскорбленно воскликнула тётушка Мадху. 

— В жизни всякое бывает, — философски заметил господин начальник полиции. – Шибко припрёт, так и яйца отложишь. Ты правильно действовал, Аджа, я доволен тобой. Итак, в доме попугая нет. Дальше полагается опросить свидетелей. Кто в последний раз видел попугая?

— Я думаю, тот, кто его спёр, — предположил Ваджа.

— Хорошо, сформулируем иначе: кто в предпоследний раз видел попугая? Тётушка Мадху, кто сейчас из ваших дома?

— А никого, — развела руками хозяйка. – Муж и три старших сына в поле. Четверо младших где-то носятся. Старшая дочь пошла нарезать банановых листьев, а то тарелки кончились. 

Да, в Багури, как и во всей стране, вместо тарелок использовались банановые листья. Потому что согласно Священному Закону, из посуды можно было есть только один раз, после этого ее полагалось немедленно выбрасывать как осквернённую нечистыми человеческими устами. А ежели тарелки после каждого обеда-ужина выкидывать – так посуды не напасёшься. Поэтому пищу из горшков и сковородок накладывали на широкие листья бананов или иных растений, которые потом с удовольствием съедали коровы. Наверное, Священный Закон придумал тот, кто очень не любил мыть посуду. 

— А ты когда видела попугая?

— Утром он сидел рядом с очагом и следил, как я пеку лепёшки, — начала вспоминать тётушка Мадху. – Потом все сели завтракать, а Шешу благословлял нашу еду словами: «Вишну хороший», «Кришну хорошшший» и «Шеша ещё лучшшше». Потом все отправились по делам. Я возилась с чечевицей, а спохватилась – нигде Шеши нет!

— Может, из соседей кто заходил?

— Нет, никого не было. Наши соседи – честные люди, они не станут воровать Шешу. К тому же ещё до столкновения с курицей Шеша и к соседям залетал, чтобы благословить их жилище. Зачем красть Шешу, если он и так их, так сказать, обслуживал?

Господин начальник полиции задумался. Дело выглядело безнадёжным. Типичный «висяк».

— Мне всё ясно, — заявил он. – Я сразу понял, кто преступник, но необходимо собрать улики. Без достаточных оснований нельзя никого обвинить, это негуманно. Оперативная группа в составе Аджи и Ваджи вернётся в полицейский участок и будет оформлять дело. Кстати, оперативная группа может продегустировать момо с курятиной, которые Айана обещала приготовить к обеду. А я тем временем пройдусь по деревне в поисках улик. 

Оперативная группа в составе Аджи и Ваджи переглянулась и припустила в полицейский участок. Все оперативные группы очень любят пельмени, даже если их называют индийским словом «момо». 

— Но скажи хотя бы, Шеша жив? – встревоженно спросила тётушка Мадху.

— Подробности уголовного дела хранятся в тайне до передачи дела в суд, — туманно ответил господин начальник полиции. И быстро зашагал прочь от дома тётушки Мадху. Он придумал спросить совета у мудрого Сентъягхи. Святому аскету ведомы все сокрытые истины. Так уж одну малюсенькую истину о местонахождении окаянного хромого попугая он наверняка откроет старому другу! «Где-то вон там я видел Сентъягху, когда Ваджа описывал место происшествия. Эк его ветром-то снесло!» — думал господин начальник полиции.

Действительно, аскет Сентъягха медленно дрейфовал по воле ветра далеко от того места, где он висел обычно. Возмущённый Тузик никак не мог пристроиться в тени, падающей от аскета. Только пёсик уляжется, как ветер подует и отнесёт аскета в сторону, а Тузик опять на солнцепёке! Иногда ветерок поднимал аскета на полметра, иногда опускал почти на спину Тузику, что вызывало гневное тявканье.

— Эк тебя мотает, дружище, — сочувственно сказал господин начальник полиции, дойдя до аскета. – Не укачало? Не тошнит, о мудрейший Сентъягха, осененный благодатью? Сознание не мутится?

Аскет, не открывая глаз, пробормотал:

— Познанье важнее всего, но сознанье

Превыше познанья в моём пониманьи. 

Господин начальник полиции согласился:

— Увы, без сознанья – какое познанье,

А также дознание и опознанье.

«Ай да я, — немного загордился господин начальник полиции. – Прямо не хуже «Махабхараты» стих получился. Но надо спросить то, за чем пришёл».

— Ответь мне, о мудрейший Сентъягху, благословенный Вишну…

— Вишну хорошшший! – вдруг раздался противный голос откуда-то из складок ткани набедренной повязки Сентъягху. – Кришшна хорошшший!

Господин начальник полиции аж поперхнулся. Небольшой серый попугай, совпадающий по цвету с одеянием аскета, вылез из складок ткани, встряхнулся и продолжил беседу:

— Кришна хорошший! А Шеша лучшшше! Шеша хочет кушать! 

— Тяв-тяв! – Тузика глубоко возмущал этот нахал, пристроившийся на хозяине.

— Кышш! Пшёл! – шикнул на пёсика Шеша. – Укушшшу!

«И укусит, — опасливо подумал Тузик. – От этих говорящих демонов всего можно ожидать».

В Индии в те времена все верили в демонов, даже собаки.

— Шеша! – воскликнул господин начальник полиции. – Но как же так? Не мог же святой аскет своровать попугая?

Аскет моргнул два раза. Это у него означало крайнюю степень удивления.

— Нет-нет, дружище, я тебя не обвиняю, — заторопился господин начальник полиции. – Но откуда взялся нелетающий и хромой попугай далеко от дома на твоих коленях? Не мог же ты его украсть?

Аскет моргнул три раза. Это означало возмущение и непристойную ругань с использованием очень неприличных слов. Но начальник полиции моргание проигнорировал и осторожно снял Шешу с аскета.

— Шеша хороший, — на всякий случай предупредил попугай, чтобы начальник полиции не позволял себе вольностей.

— Я арестовал этого попугая и возвращаю его хозяйке, — сказал аскету начальник полиции. – Наверное, ветер, который дует сегодня с утра, принёс тебя, о божественный Сентъягха, во двор тётушки Мадху и опустил низко, почти на землю. Шеша заинтересовался, залез к тебе на колени, а ветер снова подул и отнёс далеко. Так что никто никого не крал. Дело закрыто за отсутствием состава преступления.

— Штошшш, — сказал Шеша. – Хорош-ш-ш.

Начальник полиции отнёс эти слова на свой счёт.

«Слава Кришне, забрали мерзкого демона, — подумал Тузик, сворачиваясь клубочком в тени под аскетом. – Мой хозяин в безопасности».

Господин начальник полиции доставил Шешу тётушке Мадху, получил взамен кучу похвал, восторгов и комплиментов («Я всегда знала, дорогой Талчи, что ты самый умный у нас в классе!»), а также гонорар в виде жареной курицы, и отправился домой.

— Нашёл пропавшего попугая, вернул хозяйке, — небрежно объявил он Адже и Вадже. – Но дело пришлось замять: слишком высокопоставленные особы в нём замешаны. К сожалению, бывает и так. Дело закрыто.

Но он ошибался.

Солнце уже хорошо так склонилось к горизонту, когда взволнованная тётушка Мадху прибежала снова:

— Он опять пропал! Его нигде нет!

— Что?! – возмутился господин начальник полиции, как раз собравшийся ужинать гонорарной курицей. – Рецидив преступления! Весь день мне твоя птица окаянная поесть толком не даёт. Но ведь ветер стих!

— При чём тут ветер? – спросил Аджа. Господин начальник полиции, не отвечая, быстрым шагом отправился искать аскета.

Погода действительно сделалась безветренной, и Сентъягха висел на обычном месте. 

— Ты снова за своё? – воскликнул господин начальник полиции. – Ты снова спёр попугая? О великий божественный Сентъягха, зачем тебе мерзкая хромая птица с плохим произношением?

«Это уже переходит всякие границы», — подумал аскет и пошевелил ушами, что означало запредельный гнев с угрозой физической расправы. Конечно, аскетам неприлично гневаться, они должны равнодушно относиться к миру, но Сентъягха был еще слишком человек. Он сконцентрировал ментальную энергию в точке хара, затем выпустил её в начальника полиции. От потока энергии начальник полиции перевернулся кверху ногами и повисел немного в воздухе, касаясь макушкой венчиков ромашек. Потом аскет перевернул начальника полиции и поставил на ноги.

— Это не аргумент, — возразил начальник полиции. – Сила никогда не была достойным аргументом. Мало ли кого я переверну, но суд не признает это уликой. 

Аскет Сентъягха подумал немного и дёрнул носом слева направо два раза. Это означало: «У меня алиби. Ветер уже стих и не мог принести меня на двор Мадху».

— Не исключено, что у тебя алиби, — задумчиво сказал  начальник полиции. — Ветер уже стих и не мог принести тебя на двор Мадху. Ну, извини. Впрочем, ты тоже хорош: чуть что – сразу переворачиваешь человека вниз головой! Это превышение необходимой самообороны.

Аскет примирительно моргнул левым глазом, что означало: «Я всегда был вспыльчивым, ты же помнишь».

— Впрочем, ты всегда был вспыльчивым, — улыбнулся господин начальник полиции. – Помнишь, в пятом классе ты поставил мне фингал, когда я слегка поухаживал за хорошенькой Мадху, первой красоткой класса? Но мне всё-таки надо найти этого окаянного попугая, чтоб его забрали демоны-веталы… а возможно, они его и забрали. У них в подземном мире ему самое место. Зайду-ка я в храм. Может, Шива просветит меня.

Аскет моргнул правым глазом. Он не одобрял официальную религию и считал, что гораздо круче всех брахманских молитв – вот такое аскетическое висение в воздухе, как у него.

Но господин начальник полиции всё-таки пошёл в храм. Там уже почти закончились приготовления к вечерней службе. Во дворе перед храмом на хорошо утоптанной земле женщины уже выложили раскрашенным рисом разноцветные круглые узоры, зажгли огоньки в маленьких глиняных плошках и ароматические палочки, развесили гирлянды цветов. Обезьяны тоже уже пришли. Им пытались намекнуть, что они лишние, но обезьяны считали, что это их храм, а люди тут не при чём.

Брахман в шафранной одежде поднял руки и должен был начать с упоминания Шивы и Вишну. Но он ничего не сказал. Вместо брахмана заговорил совсем другой голос:

— Вишну хорош-ший! И Кришна хорош-ший!

 Господин начальник полиции схватился за сердце. Он не очень точно знал, где у него находится сердце, но за что-то ухнувшее и затрепетавшее он точно схватился. Где эта птица, одержимая демонами? Ага, вот она! Брахман высоко поднял Шешу над толпой верующих, потом с гримасой боли показал на своё горло и ткнул Шешу пальцем. Шеша заорал:

— Пшёл прочь! Пшёл прочь!

— Это святая птица прогоняет злых демонов, — пояснил стоящий слева от начальника полиции гончар Девдан.

— Да, брахман простудился, у него болит горло и совершенно пропал голос, — сказал стоящий справа лекарь Мохан. – По-научному называется ларингит. Ларингитом наши суеверные предки звали злого демона, обрывающего голосовые связки у несчастных больных. Правда, добрый демон Ингалит их потом связывает, и голос возвращается. Но некоторое время голос остаётся хриплым – ведь оборванная и связанная струна звучит ниже и более грубо, чем целая.

— Да, брахман сегодня не может говорить, — вступил в беседу молодой парень, в котором  господин начальник полиции узнал старшего сына тётушки Мадху. – А вечернюю службу всё равно проводить надо, не то Шива обидится. Вот я и одолжил брахману нашего попугая. Он призовёт на нас благословение Вишну и Кришну. Вот Шиву он недолюбливает. И я опасаюсь, как бы Шеша не ляпнул лишнего.

— Вишну хорош-ший! И Кришна хорош-ший! – подтвердил Шеша на весь храм. – А Шива уш-ш-ш-ш…

Что такое «уш-ш-ш-ш», народ не понял, но предпочёл думать, что это что-то самое замечательное.

Господин начальник полиции бочком-бочком выбрался из храма и поспешил в дом тётушки Мадху.

— Я нашёл твоего попугая, — сообщил он безутешной хозяйке, которая с горя даже на службу в храм сегодня не пошла. – Он замещает нашего брахмана, проводя вечернюю службу. После окончания богослужения Шеша вернётся домой. Нет-нет, не благодари меня, Мадху, это мой долг – помогать жителям Багури, находить пропавшее и наказывать злодеев. Нет, курицу не надо, я ещё первую не доел. Ладно, круг сыра я так и быть возьму – чисто из вежливости, чтобы не обидеть отказом.

Журнал учёта преступлений и наказаний 

полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №2 Дело о тигре-людоеде

Преступление:

Результат:

Примечания: 

Подпись ответственного:

Расшифровка подписи: почерком начальника полицейского участка написано: конный полицейский Самир

Как это было на самом деле

Слон Айрават больше всего любил утро. Он просыпался, когда начинали петь птицы, гнездившиеся в пальмовых листьях крыши слоновника, и громко трубил. На этот звук приходил Самир, его двуногий друг. Он приносил что-нибудь небольшое, но вкусненькое: связку бананов или папайю, и открывал дверь слоновника. 

Айрават в сопровождении ликующих мальчишек и собак важно шёл по улице мимо дома с привидениями, мимо второго маленького водоёма, после мастерской по изготовлению краски для ладоней и ступней сворачивал вбок, к речке, и совершал утреннее омовение. Речка была маленькая, весь слон в неё не помещался, но облиться водой с помощью хобота – тоже здорово! Айрават и Самира обливал, ему не трудно. Потом они переходили речку и шли в джунгли завтракать. Очень приятное занятие, будь ты слон, будь ты человек. Иногда Айрават завтракал на одном месте, а иногда гулял по джунглям, съедая вкусные листья и плоды то тут, то там. Около полудня, когда становилось жарко, Айрават отводил Самира домой – эти люди такие хрупкие, их надо беречь, чтоб не перегрелись. 

Потом Айрават отдыхал в прохладной тени слоновника или играл с обезьянами, которые считали слоновник своим, а не Айраватиным. Они во множестве прыгали по камням развалин. Их род жил здесь ещё когда вместо руин, из которых сделали слоновник, стоял огромный храм, изукрашенный резьбой, когда к страшной зубастой многорукой статуе с бусами из черепов приходили толпы людей, а перед храмом гудел шумный город, и караваны из десятков слонов в богатых попонах проходили чинной процессией сквозь крикливый человеческий муравейник. Айрават этого не знал, да и никто не знал из ныне живущих.

Вот вечер Айрават не любил – ему становилось скучно. Самир не приходил, обезьяны шли смотреть на заходящее солнце и потом ложились спать. Делать было решительно нечего. Иногда забредали привидения из соседнего дома с привидениями, Айрават дул на них хоботом и они смешно разлетались по слоновнику. Но это случалось нечасто.

Иногда, совсем редко, на Айравата надевали красивую шапочку, расшитую бусами, красную попонку с кистями и висюльками, раскрашивали ему хобот и лоб разноцветными узорами и вели в храм участвовать в праздничной процессии. Вот это было весело, это Айрават любил. Но обычно вечерами ему бывало одиноко. Он вспоминал прошлое: как много лет назад его, совсем юного, учили воинскому делу, по сигналу идти в атаку, ломать стены и частоколы, прокладывать путь для армии сквозь непроходимые джунгли, на манекенах тренировали топтать поверженных врагов. Хотя Айрават считал, что лучше жить в мире и никого не топтать. Войн и даже потасовок давно не случалось, и Айрават порядком подзабыл боевую науку.

Но, видимо, придётся вспоминать.

Страшную весть опять принёс Кишоре. Он ворвался в полицейский участок с воплями:

— Нападение! Атака тигров-людоедов! Они прорвали оборону, повалили частокол и ворвались в город! Неисчислимые жертвы покрыли площадь в три слоя… ой!

Это Самир дал ему подзатыльник.

Ужин только что кончился. Айана собрала банановые листья-тарелки и понесла их выкидывать.

— Доложи внятно, — приказал господин начальник полиции.

— Пять… ну, хорошо, не будем торговаться, три тигра-людоеда напали на Шанкару и сожрали его с костями, — выдал Кишоре более скромный вариант катастрофы.

— Очевидно, Шанкара увидел прошлогодний тигриный след, и на этом катастрофа закончилась, — подправил Самир. – Волчок, что с тобой?

Бхерит-Волчок вскочил, волосы на голове его встали дыбом. Он зарычал совершенно по-волчьи.

Айана вернулась уже без тарелок и сказала:

— Леопард беспокоится.

— Ладно, пошли посмотрим, — неохотно встал господин начальник полиции. – Самир остаётся в участке. Аджа, Ваджа и Волчок, за мной.

— А я? – спросила Айана.

— Ты тоже остаёшься. На что ты там нужна.

— У меня есть леопард, — намекнула Айана. – И я получаю шесть рупак в месяц как пеший полицейский.

— Сиди дома, женщина, не приманивай тигров. С этим Шанкарой вечно что-то случается. Помнишь, как его чуть не закопали в землю, когда рыли колодец? Или как его чуть не съели красные муравьи? А ведь его имя означает «создающий удачу».

Уже на подходе к дому Шанкары стало ясно, что дело неладно. Со двора доносились крики и причитания. Пробившись сквозь толпу соседей, опергруппа выяснила, что Шанкару зачем-то понесло на речку, когда солнце почти закатилось, хотя ворота еще не закрыли. И там на несчастного напал тигр и откусил ему полноги! Тигр бы на этом не остановился и продолжил приятное занятие, но на крики пострадавшего набежали люди, а тигр, очевидно был слабый, молодой, сразу Шанкару не уволок, и решил не рисковать.

Теперь бедняга лежал в доме почти без сознания, лекарь Мохан перевязал ему рану и поил обезболивающим отваром, брахман читал бхаджаны, а три старухи бормотали заклинания против демонов подземного мира, которые, конечно, надеялись вскорости утащить Шанкару к себе.

— А вот и полиция, — насмешливо сказал лекарь. – Как раз вовремя.

— Тигр-людоед повадился таскать наших сограждан, а полиция бездействует!

— За что мы платим налоги? – зашумели соседи.

— Мы немедленно отправимся за преступником, — ответил господин начальник полиции. – Он не ушёл далеко.

— Не стоит, Талчаппар, не стоит, мой мальчик, — сказала одна из старух. – Это был не простой тигр. Ты не найдёшь его в джунглях.

— Да-да, — замотала головой вторая старуха. – Не ходи, Талчаппар, ты еще молод для такого. Это вообще не тигр.

— Да-да-да, — согласилась третья старуха. – Какой тигр пойдёт охотиться у самой стены деревни!

— Это оборотень-мертвец! – хором воскликнули три старухи.

На миг все разговоры смолкли.

— Кришан, — тихо сказал сосед слева.

— Это Кришан, — ещё тише сказал сосед справа.

— Но его сожгли со всеми ритуалами, принесли все положенные жертвы, — робко возразила женщина в белом платье вдовы. – Уже пять дней, как мой возлюбленный муж улетел в небо дымом погребального костра.

— Тихо! – сказала первая старуха. – Шанкара, очнись! Ты всё время ссорился с покойным, да не будет названо его несуществующее имя. То он у тебя корову сглазил, то наслал стадо обезьян обобрать твои манговые деревья, то подбросил кобру в кровать. 

Шанкара застонал. Лечебный отвар подействовал, но нога всё равно очень болела.

— Он… не любил… меня, — еле слышно пробормотал Шанкара. – Он перед смертью сказал… сказал… ох, больно… что когда умрёт, то явится ко мне и утащит на тот свет. Ох… похоже, он выполнит обещание…

— Мой возлюбленный муж всегда выполнял свои обещания, — гордо подтвердила вдова.

— А за что он не любил тебя, Шанкара? – спросил господин начальник полиции.

— Он никого не любил… ох, как же я без ноги…

— Не горюй, Шанкара, я сделаю тебе новую ногу, лучше прежней, — пробасил кузнец. – С бронзовыми креплениями и серебряными застёжками. Всего-навсего стопа откушена, это с технической точки зрения ерунда. Если бы тигр оттяпал тебе ногу выше колена, всё было бы сложнее. А так ты ещё спляшешь на весеннем празднике, дружище Шанкара!

— Конечно, зря вы отговорили меня от погони за преступником, — сказал господин начальник полиции. – Пока вы тут болтали, тигр ушёл далеко в джунгли. Да и темно уже. Но завтра мы всё же поищем его. Тигр – не птичка, не улетит. Он кружит на своём участке.

— Не найдёшь, не найдёшь, не найдёшь, — хором зашептали три старухи. – Ищи его в подземном царстве Ямы, государя мёртвых, а на земле не найдёшь, не найдёшь, не найдёшь…

— Найду, — сказал начальник полиции. – Я профессионал.

Утром полицейский участок выступил в поход в полном составе. Впереди Волчок, вынюхивающий след, за ним слон, на котором ехали Самир и господин начальник полиции, вооруженные копьями и луками. С флангов слона прикрывала пехота в виде Аджи и Ваджи слева и Айаны с леопардом справа. Леопард косился на Волчка – не доверял он этому человеку, пахнущему волком.

«Ничего, — думал леопард. – Если он вздумает броситься на мою хозяйку, я успею порвать ему горло».

Тигриный след отчётливо вёл от речки в джунгли. В джунглях темп погони резко упал – джунгли не то место, где легко бежать. Фланги переместились в арьергард – слон проламывался сквозь заросли, а люди шли за ним. Впрочем, звериная тропа заросла не сильно.

— Что скажешь, Волчок? – спросил господин начальник полиции.

— Оууу… уоочень странно. След исчез. Я нюхаюууу. Совсем близко нет тигров. Далеко-далеко есть молодой тигр. Друууугой запах. Еще дальше есть совсем дру-у-угой тигр, очень далеко. День и ночь идти надо. 

— Это не наши тигры? – уточнил Самир.

— Оу, —  кивнул Волчок. – Брат-леопард, что скажешь?

«Шакалий хвост тебе брат, — подумал леопард. – Я – благородного кошачьего рода, а ты – шавка приблудная, обернувшаяся человеком. Но… что ж. М»ир так мир. Только ради хозяйки, ей это зачем-то надо».

— Пфф, — сказал леопард. – Пффф.

— Он сказал: тигр далеко, — перевёл Волчок. – Но он слышит что-то ещё. Говори, Старший брат!

Леопард был польщён, что человек-волк назвал его старшим братом. «Хм… этот щенок неплохо воспитан. Ладно, отвечу».

— Пфф-пфф-шшш.

— Это что-то довольно близко спряталось. Пахнет не зверем, а растением… как это по-человечьи… не помню, а по-волчьи это уу-о-уу. Ещё запах болезни. Сильной болезни. Оууу! Теперь, когда ты сказал, Старший брат, я тоже учуял. Это что-то, что спряталось и пахнет уу-о-уу, оно сильно болеет. Может, потом умрёт.

«Ха, когда я тебе сказал, так ты, конечно, учуял, — хмыкнул леопард. – Тебе, щенок, ещё учиться, учиться и учиться». 

Но в общем леопард был доволен. Он гордо посмотрел на Айану: ай да я, ай да молодец!

— Ай да молодец! – улыбнулась Айана, почесала леопарда за ухом и погладила по голове. Волчок с завистью посмотрел на леопарда. Он бы хотел, чтобы Айана и его за ухом почесала и по голове погладила. Но та не догадалась.

— Значит, поблизости тигра-людоеда нет, — подытожил господин начальник полиции. – Зря прогулялись.

— Не зря, — возразил Самир. – Подтвердили гипотезу о том, что на Шанкару напал не обычный зверь, а мертвец-оборотень. В лесу его искать действительно нечего. Поворачиваем домой, Айрават. Минуточку, а где Аджа и Ваджа?

— Только что тут стояли, — растерялся господин начальник полиции.

— Во-о-у-он туда побежали, — вынюхал Волчок. – За добычей.

— За какой добычей?

— Не знаю-у-у. Странная добыча. Мне таку-ую не надо.

— Вот оболтусы! Идти что ли за ними?

Но пока Айрават разворачивался, близнецы уже вернулись:

— Мы нашли! 

— Нет, не тигра!

— Мы нашли свидетеля!

— Нет, не свидетеля!

— Но он мог бы быть свидетелем, если бы хоть что-нибудь увидел.

— Стоп! Доложить внятно! – приказал начальник полиции. – Аджа, говори!

— Мы изобрели такую штучку, — начал Аджа. – Инструмент для поимки преступника. Видите, вот в бамбуковой коробочке на деревянном штырьке надета железная стрелка? Она свободно вращается. Если её намагнитить… ну, это вам сложно понять, но тогда она будет указывать на север. А если её намагнитить не просто магнитом, а энергией преступника, то она будет указывать направление, где скрывается преступник. Если это использовать для определения севера, то оно называется Комбинированный Объединенный Магнитный Прибор Апределяющий Север – сокращенно компас. 

— Почему Апределяющий?

— А как надо?

— Определяющий. Через «о». 

— Тогда компос. Ну, это неважно, как назвали, так назвали. А если это модификация для поиска преступника, то её можно назвать компрес: Комбинированный Объединенный Магнитный ПРЕСтупникоискатель. Или Комбинированный Определитель Местоположения ПРЕСтупника, если вы так уверены, что «определитель» пишется через «о».

— И что, куда он указывает? – недоверчиво спросил Самир.

— Ну… мы еще не проводили экспериментов. Сегодня первый. Мы намагнитили компрес о след тигра возле речки. Стрелка крутится, как Равана на копье Рамы, и показывает в разные стороны. Модель ещё явно не доработана.

— Ничего не понимаю, а куда вы рванули-то? – спросил начальник полиции. – Ты, Аджа, слишком длинно докладываешь. Не полицейское донесение, а глава из «Рамаяны». Ваджа, докладывай ты. 

— Докладываю: согласно недостоверным указаниям стрелки компреса мы свернули в джунгли и обнаружили подозрительную личность. Попытались ее допросить и арестовать. Но решили, что пока не имеем таких полномочий, и вернулись за подкреплением, — отрапортовал Ваджа.

— Молодец, Ваджа, рапорт краткий и четкий, — похвалил господин начальник полиции. – Ну что ж, пойдёмте побеседуем с подозрительной личностью.

Слон осторожно сошёл со звериной тропы и вломился в заросли. Волчок и леопард принюхивались настороженно, Самир на всякий случай держал лук наготове. Это только такие беззаботные личности, как Аджа и Ваджа, могли не глядя ломануться в джунгли. Здесь, в чаще, может таиться что угодно. 

Наконец стены деревьев и кустов, переплетенные лианами, расступились, открывая чудесный вид. На поляне громоздились чёрные резные камни выше человеческого роста, заросшие лианами и переплетенные воздушными корнями деревьев. Между зеленых плетей и цветов угадывались полуобглоданные временем каменные апсары – небесные танцовщицы, сражающиеся воины, слоны с узорчатыми башенками на спинах… Джунгли поглотили дворцы и храмы, колоннады галерей и священные бассейны, еще несколько десятилетий – и они совсем скроются из глаз.

— Я и не знал, что в полудне пути от Багури есть такие развалины, — сказал Самир. – По стилю похоже на твой слоновник, Айрават. Мы его соорудили из камней с почти такой же резьбой. 

— Здесь погибло великое древнее царство, — сказала Айана. – Мне мама рассказывала.

И покосилась на леопарда.

— А кого вы тут допрашивать собрались? – поинтересовался господин начальник полиции.

— Меня, очевидно, — раздался голос, и из-за покосившейся колонны вышел мало одетый человек, очень исхудалый.

— Отшельник! – воскликнул Самир. – Я слышал, что лет десять назад в джунглях поселился отшельник. Но его никто не видел.

— Три года, а не десять, — поправил человек. – Естественно, никто не видел, я же не общаться сюда поселился, а в поисках одиночества. Мои собеседники – обезьяны и лесные духи, леопарды и тигры, оборотни и ветер.

Для отшельника он оказался довольно разговорчивым. 

— Где-то я тебя видел, — засомневался господин начальник полиции. – Лицо знакомое.

— Нет, мы никогда не встречались, — решительно отказался от знакомства отшельник.

— Тогда насчёт тигров, — сказал господин начальник полиции. – Мы ищем тигра-людоеда, он напал на нашего земляка. Мимо тебя не пробегал такой подозрительного вида тигр? Особые приметы: человечья нога в зубах.

— Нет, такого эффектного тигра точно не было, — хмыкнул отшельник. – А вы уверены, что ваш преступник – животное, а не оборотень-мертвец? Что-то по описанию похоже. 

— У нас были такие подозрения, — признал господин начальник полиции. – Но… господин отшельник, у меня большой стаж ловли живых преступников. А ловить мертвецов, да ещё оборотней, я как-то не привык. Нас этому не учили в полицейской школе. Не мог бы ты нам помочь? Ведь если он повадится откусывать ноги всем, с кем ругался при жизни… ой-ой, да полдеревни будет прыгать на одной ножке!

— Какой замечательный случай, — покачал головой отшельник. – Конечно, я помогу вам. Как звали покойного любителя откусывать ноги?

— Кришан. Но при жизни он себе такого не позволял. 

— Мы многое можем себе позволить после смерти, — сказал отшельник и задумался. Потом поднял руки к небу, задрал голову и издал жуткий вопль. Леопард аж присел от неожиданности. Стая птиц в ужасе взлетела с деревьев. 

— О-о-о духи неба, земли и подземного мира, услышьте меня! Я призываю ваш гнев на проклятого небом, землёй и подземным миром оборотня, нечестивого Кришана! Трижды призываю я, трижды призываю, трижды услышьте мой зов! Дайте мне знак, что глас мой услышан!

— Ещё б не услышан, — проворчал Самир. – Поди-ка духи бестелесные, но не глухие.

Сверху медленно опустилось чёрное пёрышко – очевидно, его обронила одна из птиц, взлетевших при крике. Отшельник ловко поймал пёрышко и повертел его в пальцах – три раза посолонь, по солнцу. 

— Чёрное перо… а покойного звали Кришан. Это имя означает «чёрный». Да, это знак. Духи услышали меня. Возьмите перо и когда вернётесь в деревню, бросьте это перо туда, где пепел от сожженного Кришана. А теперь идите, мне некогда, медитировать пора. 

Господин начальник полиции взял пёрышко. Все поклонились и пошли обратно. А отшельник сделал шаг назад и словно растворился в руинах. 

— Да уж, — покачал головой Самир. – Много чудес в джунглях. Нетипичное какое-то заклинание, дилетантское. Странный отшельник. Перо не потеряй, командир. 

Волчок споткнулся о валявшийся на земле булыжник, бывший когда-то бедром каменной танцующей апсары на фасаде храма, упал на четвереньки и воскликнул: 

— О! Уу-о-уу!

— Что? Ты ушибся?

— То, что сильно болеет, оно пахнет уу-о-уу! – и Волчок показал на заросли мяты, почти полностью покрывшие бывшую апсару. 

— Ну, мята, ну и что? – не понял господин начальник полиции. – Её везде полно.

Волчок сконфузился – он ещё не мог толково выразить свою мысль по-человечески. Мята была важна, но он не мог объяснить, почему.

— Спасибо, Волчок, у меня как раз мята кончилась, — поблагодарила Айана и принялась срывать ароматные стебли. – В подливку положу. 

Волчок заулыбался – приятно, когда тебя хвалят. Леопард посмотрел на него хмуро. 

Из джунглей вышли без приключений и, не заходя в деревню, отправились в печальное место за жилищами кандалов-неприкасаемых, туда, где сжигались умершие. 

— Я пойду один, — сказал господин начальник полиции. – Кто его знает, вдруг перо взорвётся при активации. Станьте подальше и ждите.

Это было самое нечистое место, какое только можно придумать, и господин начальник полиции очень удивился, встретив там брахмана.

— Господин брахман, что ты тут делаешь? Ты же осквернишься! 

— Я выполняю свой профессиональный долг, — грустно ответил брахман. – Я заклинаю пепел покойного Кришана не вредить больше никому. Я призвал на голову нечестивца… то есть на дух нечестивца страшные кары Шивы. Он переродится навозным червем, и будет ползать им 84 000 лет. Или нет, он переродится глистом в кишечнике навозного червя!

— Какой ужас! – содрогнулся начальник полиции. – А нам подарили пёрышко, которое тоже доставит покойному некоторые неприятности. Отшельник из разрушенного города в джунглях что-то в это перо вколдовал. 

— Какое глупое суеверие, — не одобрил брахман. – Моих молитв вполне достаточно. 

— Я всё-таки сделаю, как он велел, — и господин начальник полиции выбросил перо на пепел. Пепел содрогнулся. 

Брахман и начальник полиции зашагали обратно. 

— Не подходите, — предупредил брахман полицейских. – Мы осквернены и должны очиститься. 

— Я думаю, святой аскет Сентъягха может снять с нас скверну, — предположил господин начальник полиции. 

— Это не ортодоксально, — поморщился брахман. – То есть неправильно с точки зрения религии. Но выбирать не приходится, он висит ближе всех. Не тащить же скверну домой. У меня семья, дети.

Брахман и начальник полиции вошли в ворота и повернули в сторону, где обычно висел аскет. Остальные полицейские, слон и леопард двинулись за ними.

— Идите домой, — махнул им начальник полиции.

— Нет, мы хотим досмотреть, чем дело кончится, — возразил Самир, – пока солнце еще не село.

Действительно, горбушка солнца еще краснела над горизонтом.

— Успеем, — сказал брахман. – Тут близко.

Аскет Сентъягха висел на обычном месте. Он так удивился прибытию брахмана, что приоткрыл один глаз.  Господин начальник полиции объяснил, что они были на кладбище по долгу службы и осквернились.

— И вот теперь мы оба просим тебя, о божественный и высоконравственный Сентъягха, сними с нас хотя бы часть нашей нечистоты, а потом мы уже совершим полный обряд очищения, — закончил господин начальник полиции. Брахман кивнул в знак согласия. Аскет открыл оба глаза и посмотрел на пострадавших. Его взгляд показался обоим ослепительно белым, как самый яркий свет, еще не изобретенный человечеством. Оба вздрогнули. Аскет закрыл глаза. 

— Как Ганга, текущая в трёх мирозданьях,

Вы чисты душою и чисты сознаньем, — пробормотал он еле слышно.

— Уф. Впечатляет, — сказал господин начальник полиции.

— Возможно, в аскетизме как религиозной практике что-то есть, — признал брахман. – Надо зайти к несчастному Шанкаре. Жив ли он? После такой раны иногда бывает злое воспаление.

— Какой всё-таки подлец этот Кришан, откусил ногу у соседа, — вздохнул господин начальник полиции. – Да ты еще не знаешь этой истории, дружище Сентъягха! Прикинь, умерший Кришан превратился в тигра, напал у речки на Шанкару и откусил ему полноги! Покойный всегда не любил Шанкару, но со смертью должна кончаться любая вражда. И теперь деревня волнуется: ведь Кришан враждовал со многими, такой уж был вздорный человек. А вдруг он будет нападать на всех?

Аскет Сентъягха слегка вздрогнул. Видимо, бесчестное поведение Кришана взволновало его. И, к удивлению брахмана и начальника полиции, аскет пошевелил левой пяткой! Это было крайнее проявление гнева и негодования, признак того, что аскет призвал на преступника все мыслимые и немыслимые кары.

— Всерьёз рассердился на Кришана наш Сентъягха, — покачал головой господин начальник полиции, хорошо знавший вспыльчивый характер одноклассника. – Пяточкой дрыгнул. Как бы дело не кончилось землетрясением, если не хуже. 

И не успел брахман ответить, как солнце село. Тьма упала мгновенно, скрыла аскета, Тузика под ним, ближние дома, слона и полицейских. Тишина обрушилась почти осязаемая, и в этой тишине задребезжал противный голос, который оба узнали:

— И что, это справедливо? Это милосердно, да? Полиция обязана карать преступников, а не невинных покойников! Позор тупым полицейским! Позор невеже-брахману! 

В темноте засветился длинный беловатый призрак, быстро сгущающийся в знакомую сутулую фигуру покойного Кришана.

— Ага! – обрадовался господин начальник полиции. – Ты ожил! Я тебя сейчас арестую за покушение на убийство и нанесение тяжких телесных повреждений потерпевшему Шанкаре!

— Ха! Как это ты меня арестуешь, ежели я бесплотный дух? – издевательски спросил Кришан. 

— Заклинаниями, — сказал брахман. 

— За что? Не шей мне дело, начальник! Я и пальцем не тронул вашего Шанкару! Я его не бил! Это ложное обвинение, и я подам на вас в суд за клевету. Перо еще положили…а перо знаете как жжётся? В навозного червя глистом запихнули, да еще и аскета на меня напустили! А я невиновен!

— Хорошо, — согласился господин начальник полиции. – Действительно, несправедливо, я допросил всех, кроме подозреваемого. Коллеги, подойдите. Подозреваемый, опишите, как вы вчера провели день. Подробно и по часам.

— Часов в преисподней нет, одна вечность, — ухмыльнулся призрак. – С утра я висел в тумане. Ближе к вашему полудню на меня напустили пять лихорадок, но ошибочно. Перепутали, это для лекарей наказание, а я в жизни никого не лечил. Извинились и отправили к господину Яме, государю подземного мира. Весь вечер и всю ночь он жарил меня на сковородке на кунжутном масле. Почти до рассвета.

— Больно? – сочувственно спросил Самир.

— Терпимо, — пожал прозрачными плечами призрак. – Был бы в теле – было бы больно, а духу что сделается? Так, обидно немножко. Почему на кунжутном? Его только бедняки употребляют. Коровьего масла для меня пожалел. 

— А свидетели у тебя есть? – продолжал допрос господин начальник полиции.

— А как же! Сам государь Яма, владетель Подземного мира. Свидетель, достойный доверия. Можешь допросить его, когда придёт твой срок с ним свидеться. А когда побили Шантару?

— Его не били. Тигр откусил ему ногу. На закате.

— Ага! Так ему и надо! – обрадовался призрак. – И вы решили, что я стал оборотнем? Ха-ха. Я бы и не против, но вы же провели все похоронные обряды, не вырвешься. Увы вам, дорогие сыщики, у меня алиби. На закате я был занят, меня жарили. Так что снимайте ваши проклятья, господа, я невинен, как новорожденный телёночек! 

И призрак растворился в воздухе. Сразу темнота помягчела, наполнилась лунным светом и тенями, обозначила силуэты домов и деревьев.

— Да-а, — протянул Самир. – Чуть не засудили невиновного. У Кришана бесспорное алиби.

— Но кто же тогда укусил Шантару? – спросил Аджа.

— Вероятно, настоящий тигр. Что-то тут не так. Придётся завтра повторно идти в джунгли.

И снова, как водится в природе, настало утро. Полиция опять отправилась в джунгли, снова Волчок нюхал землю и воздух, снова советовался с леопардом. 

— Тигр подошёл ближе, — сказал он. – Молодой тигр. Совсем близко.

— Будем брать живым, — скомандовал господин начальник полиции. – Нам надо его допросить. А то опять наломаем дров, как с Кришаном, обвиним невиновного.

— А допрос как вести? – спросил Аджа.

— Через переводчика. Волчок по-тигриному хорошо разумеет. Ребята, а как ваш компрес? Куда указывает? В какой стороне преступник?

— Никуда не указывает, — вздохнул Аджа. – Наверное, что-то в схеме напортачили. Стрелка крутится, и всё. 

— Или преступника нет в радиусе двух расстояний, на которое слышится мычание коровы, что иначе составляет половину йоджана, — уточнил Ваджа.

Наверное, интересно было бы описать, как полицейские ловили тигра. Но они применили суперсекретный способ, который мы не вправе раскрыть всем. Поэтому сделаем в сюжете небольшую паузу и продолжим с того момента, когда тигр, уже укутанный сетью и со связанными лапами был доставлен в деревню. 

— Господин тигр, вы обвиняетесь в откусывании ноги у пострадавшего по имени Шанкара, — провозгласил начальник полиции. – Что вы имеете сказать в своё оправдание? Волчок, переводи.

— Кто, я? Да за кого ты меня держишь, начальник? – возмутился тигр. – Да посмотри на меня! Какие зубы! Какие когти! Какие мускулы! Я не то, что антилопу, я буйвола одним прыжком завалю! На кабана хаживал! А распоследний шакал знает, что на людей нападают тигры больные, старые, беззубые, с тупыми когтями, которые не могут поймать ничего более приличного. Это оскорбление. Я требую следственный эксперимент!

— Как?! – изумились все.

— Что за полиция пошла, азов не знает, — презрительно сказал тигр. – Детективы читать надо. Вы обязаны устроить следственный эксперимент: ведёте меня к пострадавшему, я откусываю у него вторую ногу, и вы сравниваете оба места укусов. Если одинаково, значит, я виноват. Если отпечатки зубов отличаются, то я не при чём. 

— Нет, такой эксперимент нам не нравится, — хмыкнул господин начальник полиции. – Если бы у Шанкары было шестьдесят или семьдесят ног, это еще можно было бы провести. Но в предложении обвиняемого есть разумное зерно.

— Минуточку, господин начальник полиции, — прервал его Волчок, переводивший тигру слова полицейского. – Как перевести «разумное зерно»? «Мыслящий ячмень»? «Задумчивое просо»? «Высокоумный рис»? В тигрином языке нет обобщенного понятия «зерно», а только конкретные виды злаков. 

— Ты смотри, какой лингвист выискался! – восхитился начальник полиции. – Давно ли только оу да уо говорил, а сейчас покруче любого судьи фразочки заворачивает. Переводи, как хочешь, это для приговора неважно. Итак, на чём я остановился? Ага. Обвиняемый прав. Необходимо опознание. Понесли его в дом Шанкары. 

— Распутайте меня, я сам пойду, — потребовал тигр. – Иначе откажусь давать показания. Можете связать лапы, сделать цепь на шею. Но носить меня, красавца и альфа-самца всех джунглей, в сетке, как дыню – нет, это унижает моё тигриное достоинство. Даю слово никого не кусать и не убегать. 

Тигра развязали, стреножили, повели в дом Шанкары. Айана заодно взяла большую пухлую лепешку – гостинец для больного.

— Ой, — сказал Шанкара.

— Ой, — сказала его жена.

— Вот щазз как дам! – сказал кузнец, который как раз пришёл снимать мерки для будущего протеза.

— Не трогай арестованного, это незаконно, — заступился за тигра господин начальник полиции. – Шанкара, посмотри на него. Ты узнаешь в нем того, кто напал на тебя позавчера?

— Как же я его узнаю, если он сзади напал? – сказал Шанкара.

— Вот видите, — обрадовался тигр. – Поклёп на меня возвели.

— Не радуйся, обвиняемый, опознание еще не окончено. Теперь второй этап. Надо измерить расстояние между клыками обвиняемого и сравнить с отпечатками на ране. Кто будет измерять?

Тигр оскалился. Измерить его зубки почему-то никто не захотел. Айана усмехнулась и протянула тигру лепешку. Тот сразу откусил половину – лепёшка пахла умопомрачительно. Шанкара проглотил слюну и позавидовал тигру. 

— Измеряйте расстояние, — сказала Айана, отдавая начальнику полиции остаток лепешки. 

Измерили. Потом разбинтовали ногу Шанкары, измерили расстояние между отпечатками клыков на ране.

— Кривая рана, — раскритиковал тигр. – Края драные, всё наперекосяк. Я чисто работаю, у меня был бы идеальный срез, а тот только размочалил края. Заживать плохо будет. Лучше его доесть, чтоб не мучился.

Сравнили результаты. Расстояние между клыками тигра, ранившего Шанкары, было на ширину пальца больше, чем у арестованного. К тому же отпечатавшийся в ране клык рос криво и был обломан. 

— Да, — вздохнул господин начальник полиции. – Опознание убедительно доказало, что пострадавшего ел не обвиняемый, а кто-то другой. Обвиняемый, вы признаны невиновным.

— А я что говорил! – обрадовался тигр. – Кстати, требую компенсацию за моральный ущерб. В виде козлёнка. Поймали, спеленали, унизили, оскорбили, обозвали…

— Хватит с тебя курицы, — возразил господин начальник полиции. – А то передумаем и… того. Сам понимаешь. 

— Беззаконие и произвол, — проворчал тигр, согласился на курицу и был отпущен с извинениями.

— Следствие зашло в тупик, — признал господин начальник полиции. – Не сам же Шанкара себе ногу отгрыз. 

— Оу, — сказал Волчок. – Вот то, что болело в лесу и пахло уу-о-уу… как это по-человечьи… мятой. Я бы исследовал.

— Зачем? Оно никак не могло укусить Шанкару, оно лежало, — возразил господин начальник полиции. 

— Интересно же, — объяснил Волчок. – Подозрительно. Других версий всё равно нет.

И, к радости Айравата, на следующее утро вся команда снова потащилась в лес. «Хорошо бы всегда так! – размечтался слон. – Отличная компания, приятная прогулка. Не то, что стоять в слоновнике и дуть хоботом на призраков».

Дошли до того места, где Волчок вынюхал странное. Он снова принюхался. 

— Запах изменился, — сказал он. – Но мы пойдём всё равно.

Они очень осторожно свернули с тропы, обошли совершенно непроходимый участок с колючками, обогнули холм и увидели то, что искали.

В кустах лежал мёртвый тигр, очевидно, очень старый. Спокойная поза показывала, что смерть была к нему милосердна. Один из клыков, торчавших изо рта, рос криво и был сломан. 

— Это явно наш людоед, — сказал господин начальник полиции. 

— Но почему ты не вынюхал его сразу? – спросил Самир.

— Он… оуу… он не пах тигром, — объяснил Волчок. – Когда он съел ногу и ушёл в джунгли, он натёрся этой уу-о-уу… как это по-человечьи… мятой. Наверное, валялся в её зарослях. И я слышал запах мяты. И запах болезни. Он давно болел.

Леопард кивнул. Он был согласен с Волчком. 

— Я ничего не понимаю. Отчего тигр умер? – спросил господин начальник полиции. – Если бы Шанкара от укуса скончался, то его дух мог бы прийти и задушить убийцу-тигра. И тогда было бы понятно, отчего тигр умер. Но Шанкара выжил. Умер только его маленький кусочек, часть ноги.

— Очевидно, у этой ноги тоже есть дух, — предположил Аджа. – И этот дух ноги пришёл в джунгли и того… затоптал своего убийцу. 

— От старости он умер, — сказала Айана.

— Как бы то ни было, преступление мы раскрыли, — подытожил господин начальник полиции. – Преступник наказан. Пострадавший выздоравливает и скоро примерит новую ногу с бронзовыми креплениями и серебряными застёжками. Дело закрыто, дорогие коллеги. Айана, что у нас сегодня на ужин?

Журнал учёта преступлений и наказаний 

полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №3 Дело о царском рубине

Преступление:

Результат:

Примечания: 

Подпись ответственного:

Расшифровка подписи: почерком начальника полицейского участка написано: «Здесь должны были расписаться Аджа и Ваджа, но Аджа увлёкся и нарисовал чертёж механического факела, который не гаснет, а Ваджа исправил пару деталей. А ведь они учились в школе при храме и должны худо-бедно уметь писать!» 

Как это было на самом деле

— Караван идёт! 

— Караван уже близко!

— Нету никакого каравана. Это дикие слоны по дороге пылят.

— Сам ты слон! Хромой, дохлый и сопливый. Караван идёт, прибежал мальчонка от пастухов с дальнего пастбища! Музыка играет!

— Ослепли и оглохли твои пастухи! Это обезьяны галдят. Купцы с музыкой не ходят. 

— Я сам видел, караван идёт!

— Да ты же близорукий, Васант, дальше вытянутой руки у тебя всё расплывается.

— Ну и что, а я внутренним оком вижу. Третьим глазом. 

Пранав, хозяин единственного в деревне постоялого двора, послушал-послушал и велел готовить места для ночевки, корма для лошадей и большой котел риса. Кроме как у него, купцам останавливаться негде. 

Караван пришёл к вечеру, вызвав буйный восторг всей деревни. Багурийцы любили торговцев. Весело смотреть на бенгальские шелка и муслины, кашмирскую шерсть и рубины, тамильские изумруды и сладости, афганские лазуриты, каджухарские аметисты. Большинство товаров было багурийцам не по карману, тем более и карманов-то у них в одежде не было. Но приятно полюбоваться на красоту. А недорогую мелочь, бусики из сердолика или лазурита или шёлковый платочек можно и прикупить. Но главное – не товары, а новости! Купцы едут издалека, многое слышали, а что не слышали – то придумали, а деревенским жителям то и любо.

— Купцы говорили, что у тамильского махараджи есть попугаиха, которая несётся изумрудными яйцами!

— Да ну? Повезло человеку. 

— А я думаю, их просто красят в зеленый цвет. А вот в прошлый раз говорили, что раджпутская княжна заболела, так что, как ее здоровье?

— Так то когда было! Она уже выздоровела, вышла замуж и родила трех сыновей!

— А в Матхуре ураган был, да не простой, а оранжевого цвета! 

— Не ураган, а смерч!

— Не смерч, а ветер!

— Не ветер, а просто апельсины на базаре с телеги раскатились!

— А вот говорят, что алмазы подешевели.

— Тебе-то что, у тебя в жизни ни одного алмазика не будет.

— Всё равно приятно, что хоть что-то подешевело, а то всё дорожает.

Да, без новостей караван не караван.

Караван, конечно, шёл не в маленькую деревню Багури, он двигался с юга, от тамилов, и направлялся в Матхуру, вёз тамошнему махарадже драгоценные камни. Но Багури располагалась по дороге, постоялый двор там был просторный, частокол крепкий, цены на еду низкие, люди приветливые и к грабежам не склонные. Так что купец, возглавлявший караван, уже много лет останавливался в Багури дня на два – дать отдых лошадям и людям. Как его имя на самом деле, никто из багурийцев не знал, все звали господин Ратан, что означало «драгоценный камень».

Караван был маленький, пятеро купцов да слуги, да несколько воинов для охраны. Господа разместились на постоялом дворе, а коней и слуг устроили в слоновнике, к радости Айравата и неудовольствию ночевавших там мартышек.

— Мы уже спать легли! Солнце село, — ворчали мартышки.

— А они шумят, стучат. Даже, извините за выражение, ржут!

— Понаехали тут!

Айрават, наоборот, жаждал общения и новостей. Но кони устали за день пути и отмалчивались. 

Купцы на постоялом дворе тоже не болтали. В дороге о серьезном лучше помалкивать. Но полицейский участок – это исключение. Господин начальник полиции пригласил на ужин старого знакомого, купца Ратана. Пришли и другие уважаемые люди Багури: брахман, лекарь Мохан и местный ювелир Сушил. Все полицейские, конечно, тоже были. Гости ели деликатесы, приготовленные Айаной, и не могли нахвалиться. 

— Продай свою стряпуху, друг Талчаппар-бабу, — просил Ратан, восхищенно глядя на Айану. – Даже во дворце махараджи кормят хуже! Продай, я дам за неё хороший карурский сапфир – он не хуже кашмирского!

— Мне больно отказывать другу, но она не продаётся, — сказал довольный господин начальник полиции. – Айана не рабыня, а воин-пехотинец. Из лука стреляет в каплю дождя, копьем на бегу попадает в глаз антилопе, буйвола валит в прыжке.

Айана подняла брови – не знала она за собой таких талантов.

— А прыжок чей, буйвола или девицы? – уточнил Ратан.

— Оба прыгают, кто выше, — сказал господин начальник полиции.

— Какая одаренная девица, — мечтательно сказал Ратан. – И симпатичная. На местных клушек не похожа. Она из Паталипутры? Черты лица тонкие, как у тамошних, прямо благородные. Худая вот только.

— Толстухе за буйволом не угнаться, — объяснил начальник полиции. – У неё и леопард есть. Тоже зачислен на должность пешего полицейского с жалованьем шесть рупак в месяц. Правда, жалования давно не присылали. Прямо перед леопардом неудобно. Ты там намекни махарадже, чтоб не забывал про полицию Багури. А то леопард без денег сидит – разве ж это дело?

— Ну уж в леопарда на службе полиции не поверю! – хохотнул Ратан, поглаживая живот. – Девица за буйволом скачет, копьё кидает – это ещё можно представить, но леопард!

— Айана, детка, позови нашего пятого пешего полицейского, — попросил господин начальник полиции.

Айана вышла во двор. Вернулась с леопардом.

— Вот этот дяденька в тебя не верит, — сказала она леопарду.

«Ну и дурак», — подумал леопард, подошёл и оскалил зубы. 

— Убедил, убедил, — отодвинулся Ратан. – Просто дворец чудес, а не полицейский участок. Убери своего пятого полицейского, пожалуйста.

Леопард покачал головой: мол, не уйду. Чужой в доме, неприятный. Охранять надо.

— Он вот тут тихо посидит, за столом, — сказала Айана, которой гость не внушал доверия. Купить её надумал, ишь ты! Ещё похитит! Знаем мы этих южан.

— Уведи леопарда, детка, ведь желание гостя – закон, — сказал господин начальник полиции. Айана вздохнула, но послушалась. Леопард притаился у двери и сделал вид, что его нет. 

— А остальные твои сотрудники чем знамениты? Ракшасов в полёте плевком сбивают? На демонах катаются? – насмешливо спросил купец. 

— Нет, мы люди скромные, обычные, глухая провинция, никаких талантов, — улыбнулся господин начальник полиции. – Вот Бхерит-Волчок. Может вынюхать преступника хоть по земле, хоть по воздуху. Знает восемьдесят звериных языков.

Волчок застенчиво улыбнулся. Он знал только три языка, один диалект и две фразы по-носорожьи. Но поправлять начальника невежливо.

— Вынюхает? Да ну? – усомнился Ратан. – А вот сейчас спрячу… спрячу, например, вот это кольцо с алмазом. А твой Волчок пусть вынюхает, куда я его дел. 

— Камни плохо пахнут, — возразил Волчок. – Все алмазы пахнут кровью-оуу. Этот пахнет семью разными кровями, семью мертвецами. Я найду, конечно. Но неприятно. Спрячь что-нибудь другое.

— Ишь ты, а ведь малец прав насчет алмазов, — удивился Ратан. – За этим алмазом я знаю три убийства его предыдущих хозяев, а что было до того, то неведомо. Ладно, вот пряжка для пояса, она с бирюзой. Понюхай и выйди из дома. Да не подглядывай. 

Волчок понюхал бронзовую пряжку и вышел. Ратан сказал Адже:

— Мальчик, запихни её в какой-нибудь горшок, висящий на стене. Чтобы не я его клал, а ты, с твоим запахом. 

Аджа, слегка обидевшись на «мальчика», спрятал пряжку в высоко висящий кувшин и сел на место. 

Волчок со скучающим выражением лица понюхал воздух над столом, потом Аджу, затем пошёл к стене и достал из кувшина пряжку. 

— Оу-о-очень простая задача, — сказал он. – Вот выслеживать тигра, намазавшегося мятой, было интереснее.

— А эти два пеших полицейских, Аджа и Ваджа, изобретают разные штуки, — продолжал хвастаться господин начальник полиции. – У нас в деревне половина кур снабжена пропеллерами для полётов. Куры сбивают коршунов, чтоб не таскали цыплят. А если на деревню нападут разбойники, наши куры идут в воздушную атаку и сбрасывают на противника яйца, начинённые ядом кобр. Ещё Аджа и Ваджа изобрели стрелку, которая указывает на преступника и… и… и сапоги-скороходы для погони. Работают на очищенном коровьем масле. Дороговато получается, поэтому почти не используем. 

Аджа и Ваджа переглянулись. Сапоги-скороходы они не изобретали, но если начальник говорит – почему бы и нет?

— Модель в стадии разработки, — строго сказал Ваджа. – Не покажу, а то сглазите.

— Вот бы мне такие сапоги, — мечтательно сказал лекарь Мохан. – А то целый день бегаю к пациентам по вызовам. Может, для меня хоть упрощённую модель сделать? Стельки-скороходы, например. Или каблуки-скороходы.

Ювелир Сушил захихикал, брахман сдержанно улыбнулся. Хотя лекарь говорил вполне серьёзно.

— Ещё у меня три конных полицейских. Самир – вот он, а два других в секретной командировке, — сказал господин начальник полиции. – Но об этом я не могу рассказывать, извини, дружище Ратан, дела государственной важности, мир во всём мире и прочее.

— Ну удивили, удивили, — сказал купец Ратан. – Ладно, я тоже вас поразвлекаю. Камушки покажу. Не каждому показываю, что именно я везу махарадже, но вы – люди проверенные.

И Ратан достал из-за пазухи четыре совсем маленьких узелочка из синей хлопковой ткани. 

— Остальной товар на постоялом дворе под присмотром охранников, а самое дорогое я никому не доверяю. 

Ратан взял первый узелок.

— Караван мой идёт с юга, из Карура, из тамильских земель, — неторопливо начал он. – Все знают, что когда в начале времен Брахма решил создать этот мир, то он начал процесс творения именно в тех местах, где потом воздвигли Карур, иначе именуемый Местом Священной Коровы.

— Именно так, именно так, — подтвердил брахман. 

— Древний это город, никто не считал, сколько веков стоит он на реке Амаравати. А вокруг – неисчислимые сокровища. Сам ли Брахма зарыл в здешних землях бесчисленные рубины, сапфиры, изумруды, гранаты или это сделали Наги, змеиные цари-боги – про то никому не ведомо. Но тысячи лет добывают там прекрасные камни. И уже лет двадцать я вожу их продавать на север, царям и их приближённым. Вот моя главная добыча в этом сезоне, четыре карурских камня.

Ратан развернул первый узелок. Синий свет озарил полумрак комнаты. 

— Вот сапфир, отгоняющий духов тьмы. Я везу много сапфиров на продажу, но этот особенный, в нём сияют две звезды. Этот камень излечит любимую наложницу махараджи Матхуры, которую одолевают злые демоны и мутят ее мысли. Две звезды в синем камне прогонят демонов, женщина выздоровеет и обретет былую красоту на радость махарадже. 

Ратан развязал второй узелок. Там лежал огромный изумруд. 

— Этот камень обладает свойством смирять несчастных, коих обуревает буйство, и они нападают на родных, кусают, царапают, кричат. Сей злой недуг одолел младшего сына махараджи. Волшебный изумруд надобно привязать ко лбу, и безумие покинет ребенка. 

В третьем узелке лежал беловатый камень, то переливающийся радугой, то отбрасывающий красные искры.

— Это опал. На священном языке санскрите upala – драгоценный камень, ибо опалы были одними из первых камней, созданных богами. Когда в начале времен Индра-громовержец поссорился с богиней зари Ушас, он ударил её сверкающую колесницу своей палицей-ваджрой. Колесница разлетелась на тысячи осколков, переливающихся радугой. Эти осколки и сделались опалами. 

— Именно так, именно так, — согласился брахман. – Индра иногда бывал несдержан, отсюда и неприятности с опалами. 

— Вот именно, неприятности, — продолжил Ратан. – Опал – противоречивый камень. Некоторые опалы приносят удачу, но большинство губят своих владельцев, привлекают несчастья, внушают недобрые мысли, а то и безумие. Этот камень я везу по заказу махараджи для подарка его врагу. А кому – не скажу, это государственная тайна. В четвертом же узелке… да нет, я думаю, это вам будет неинтересно. 

— Интересно! – воскликнули слушатели хором. 

— Очень интересно, — повторил ювелир Сушил, глаза которого горели не хуже этого самого опала. 

— Да вы такое сто раз видели, — и Ратан неохотно развязал четвёртый узелок. – Ну, рубин, эка невидаль. Вся Индия полна рубинами, даже неловко показывать его такому просвещённому обществу. 

Тёмно-красный камень с вишневым отливом был величиной с фалангу большого пальца и огранен простым кабошоном – кругляшком. Внутри в огненной глубине что-то светилось. 

— Там заключён демон? – поинтересовался ювелир. – Я читал о рубинах, в которых боги или асуры запирали своих врагов. 

— Где, внутри? – потянулся к камню лекарь. – Немного поблёскивает, да. Интересный оптический эффект. Рубин в моём ремесле – штука нужная. Снимает воспаление, останавливает кровотечение, утишает страх больного. Но я никому из моих пациентов не могу прописать рубин, это слишком дорогое лечение. Каждый деревенский медпункт должен снабжаться рубинами. Но медицина в нашей стране очень плохо финансируется. 

Айана и леопард тоже подошли посмотреть на рубин. «Тебе такое надо? – мысленно спросил леопард Айану. – Я загрызу этого типа, который держит красную штучку, и она станет твоей. Хочешь?».

Но Айана не ответила. Ей понравился рубин, но она прекрасно обходилась без него. «Ну, как знаешь», — отвернулся от рубина леопард. 

— Если сквозь этот большой красный кристалл пропустить солнечный луч, то можно сделать интересный опыт, — сказал Аджа и переглянулся с Ваджей. 

— Этот камень стоит больше, чем моё жалование за все годы службы, — вздохнул господин начальник полиции. 

— И плюс моё жалование тоже, — усмехнулся Самир. – Завтра я куплю у тебя, Ратан, большой сердолик и прикреплю его на парадную шапочку моего слона. Он так любит наряжаться.

— А я куплю лазурит для глазной мази, — сказал лекарь. 

«А я хочу красные сердоликовые бусы, — подумала Айана. – И много браслетов. Жаль, что шесть рупак еще не выплатили».

— На этот камень можно построить новый большой храм Шивы, — сказал брахман. – Наш уже совсем разваливается. 

— Полюбовались и хватит, — сказал Ратан. – Этот товар не про вас. Завтра мои купцы разложат на продажу что подешевле. Я продаю в Багури без запроса, цены не поднимаю, по-дружески. Столько лет у вас останавливаюсь. А момо с бананами еще остались? Жаль. Ты подумай, Талчаппар-бабу, может, всё-таки продашь девку? Два хороших карурских сапфира дам. 

— Она не рабыня, — повторил начальник полиции.

— Продаются не только рабы, — хохотнул Ратан.

Волчок клацнул зубами, но Ратан не обратил внимания. Леопард внимательно посмотрел на Ратана, потом на Волчка. Их взгляды встретились. Волчок кивнул понимающе. Леопард облизнулся.

— Однако пора и на отдых, — поднялся Ратан. – Путь был дальний, все устали, мои спутники уже десятый сон видят. Пойду и я на постоялый двор.

— Я почту за честь просить разделить с тобой мой кров, — сказал ювелир. – У меня дома удобнее и тише, чем на постоялом дворе.

— Благодарю тебя, но я предпочитаю постоялый двор, — отказался Ратан. – Там охрана и надежные стены. А ты подумай, девка. Завтра ещё раз тебя спрошу. Серьги подарю с рубинами, конечно, сортом пониже, ну так и ты не царица, чтоб царские рубины носить. И золотые браслеты подарю, на запястья и на щиколотки. Очень уж ты… гм… вкусно готовишь. Соглашайся. 

— Мне и тут хорошо, — сказала Айана и погладила леопарда.

Ратан засмеялся, попрощался с хозяевами и вышел, остальные за ним.

— Не ходи сегодня домой, Айана, — сказал Волчок. – Этот ку-у-упец… не нравится он мне. Мы тут тебя охраним. Оу-у-у!

— Ага, испугался, что лишишься моих вкусных пельменей и лепешек? – засмеялась Айана. – Не бойся, ничего со мной не будет. Леопард присмотрит.

— Кстати, детка, я давно хочу тебя спросить, — вспомнил начальник полиции. – Почему у твоего леопарда нет имени? Вон наш слон – Айрават, собака – Тузик, попугай – Шеша. А леопарда ты так леопардом и зовёшь.

— У него есть имя, — грустно ответила Айана. – Но его нельзя называть, оно тайное. Если вслух назову – беда будет.

Леопард кивнул.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами начальник полиции. – А насчёт купца Ратана я согласен с Волчком. Не ходи сегодня домой, ночуй здесь. Он человек южный, горячий, к тому ж богатый. Привык получать всё, что хочет. 

— Вас и так тут пятеро, — возразила Айана. – Я домой пойду. А купец будет вольничать – ему же хуже.

И ушла. 

— Четверо, — поправил господин начальник полиции, глядя ей вслед. – Аджа будет патрулировать деревню. Волчок три ночи подряд дежурил, надо же и ему когда-то отдыхать. 

Аджа ушёл блюсти ночной покой Багури. Остальные наконец улеглись.

А утром разыгрались такие события! Деревня бурлила:

— Нападение! Нападение чёрных призраков-оборотней из джунглей! 

— И не чёрных, а красных! Если б чёрных, никого бы в живых не осталось.

— Какие оборотни, просто тигры! 

— Тогда тигры-оборотни. А я говорила, что Кришан был тигром-оборотнем, а мне не верили! Вот он снова и пришёл. Ратан-купец ему в прошлый приезд отказался цену сбавить за гранатовую пряжку, вот Кришан-оборотень ему и припомнил!

— А при чём тут Ратан?

— Так его же тигр загрыз!

— И всё ты врёшь, не загрыз, только напугал. 

— Какой позор, никогда у нас гостей не обижали. 

— А ворота были закрыты? Может, забыли закрыть?

— А кто из полиции ходил дозором?

— Да это всё ерунда, главное – тигр не только съел Ратана, но и украл у него все драгоценные камни! Три сундука!

— Сколько-сколько?

— Хорошо, два.

— И не два, а всего один алмаз украл. Зато самый ценный, потому что волшебный. За этот алмаз весь дворец махараджи можно купить.

— Зачем тигру дворец? 

— Ха-ха, так и вижу: идёт тигр, несёт алмаз, приценивается ко дворцу.

— Алмаз – это тоже ерунда. Главное несчастье – что наш Кубера перевернулся вниз головой! Якши плачет в своём дереве.

Толпа в смятении замолкла. 

— Полное разорение всей деревни, — сказал кузнец. 

— Нищета и голод, — согласился ювелир. 

Да, старинный камень, стоявший на улице по дороге к дому Айаны и изображавший (как считали багурийцы) Куберу, бога изобилия и богатства, действительно обнаружился перевёрнутым. В землю уткнулась макушка каменного бога, его выпученные глаза прикрывала трава и камешки, а грубо обработанное основание торчало кверху. Хуже предзнаменования трудно было придумать. 

— Стоп! – скомандовал господин начальник полиции, хотя и так все стояли. – Будем разбираться. Каковы факты?

Все опять заорали. Но путём анализа и синтеза, в которых господин начальник полиции был не силён, некоторые факты всё же выяснились.

Ночной обход делал Аджа. Купец Ратан уже под утро был найден им без сознания у самых дверей постоялого двора. Двери эти были еще заперты (это были единственные запиравшиеся двери в деревне), и Аджа долго барабанил, вызывая подмогу. Слуги внесли Ратана, который почти сразу пришёл в себя, уложили на кровать. Ратан начал себя обшаривать и обнаружен пропажу рубина. Остальные три камня были на месте.

— Аджа, а каких-нибудь подозрительных звуков ты не слышал во время дежурства? – спросил начальник полиции.

— Я был на другом конце деревни. Мне что-то послышалось, и я сразу прибежал, — сказал Аджа. – Мы втащили Ратана, потом я вернулся за мешком.

— За каким мешком?

— У Ратана был мешок. Да вон он, посмотри сам.

Действительно, за порогом валялся большой мешок – человеку впору поместиться. Но в мешке лежал не человек, а верёвка и какая-то свёрнутая тряпка.

— Зачем наш уважаемый гость ночью выходил со двора с мешком и веревкой? — задумался господин начальник полиции.

— Может, на него напал тигр, как говорят соседи, и он вернулся за мешком и веревкой, чтобы его поймать? – предположил Аджа.

— Надо допросить пострадавшего, — сказал господин начальник полиции. – Где лекарь? Он осмотрел жертву?

— Лекарь по утрам ходит делать перевязки Шанкаре, — сказала тётка Шаста. – Ему стало хуже, объеденная нога сделалась красная и толстая. А всё из-за тебя, Талчаппар-бабу, ты плохо организовал работу полиции.

— Я что ли ему ногу отгрыз, — проворчал господин начальник полиции и пошёл допрашивать пострадавшего.

Ратан уже сидел на кровати, хотя ещё был бледен.

— Украли рубин, — сказал он.

— Найдём, не волнуйся, — утешил его господин начальник полиции. – А пока несколько вопросов. Зачем ты выходил ночью с безопасного запертого постоялого двора?

— А кого мне бояться в мирном Багури? – вопросом на вопрос ответил Ратан. – В помещении для ночлега было душно, все храпели, мне не спалось, голова разболелась, вот я и пошёл прогуляться. Ночь была прекрасная, я прошёл довольно далеко и решил, что пора возвращаться. И вдруг слева и справа от меня возникли две огромные тени.

— Чьи? – уточнил начальник полиции.

— Одна – гигантского волка. Другая – гигантского тигра.

— Интересно, — заметил начальник полиции. – Это при запертых-то воротах. И почему они не бросились на тебя?

-Я как-то не спрашивал, — хмыкнул Ратан. – Я вскрикнул и побежал. Звери – за мной.

— Именно за тобой? Сзади?

— Нет, волк бежал слева, тигр справа. Они гнали меня, как антилопу. Из последних сил я рванулся к дверям постоялого двора, упал и потерял сознание. 

Начальник полиции немного подумал. 

— А зачем ты брал с собой мешок и верёвку? – спросил он.

— Какой мешок? Какую веревку? – возмутился Ратан. – Меня чуть не загрызли злодеи-оборотни, а ты ерунду спрашиваешь! Я пожалуюсь махарадже! 

— После допроса жалуйся хоть самому Царю Угодному Богам Радующему Взор. Зачем ты брал мешок? Те, кто нашли тебя, сказали, что твои пальцы сжимали его. 

— Наверное, мешок валялся на земле, и я, падая, случайно ухватился за него, — изворачивался Ратан.

— А тот зверь, что бежал справа от тебя, был именно тигр?

— Ну, я не разглядывал.

— Ни за что не поверю, что житель нашей страны способен перепутать тигра и леопарда! Это был леопард?

— Возможно, — процедил Ратан. – Я близорукий, как многие ювелиры. 

— Мне всё ясно, — грустно сказал господин начальник полиции. – А я считал тебя другом! Ты взял мешок, верёвку и кляп и пошёл за Айаной. Девочка живёт одна, ты сильнее её раз в пять. Кляп в рот, замотать в мешок, связать – и можно срочно уводить караван. Ты не боялся леопарда, ты думал, что он живет в полицейском участке, как остальные – почему нет? Ты не знал, что это личный леопард Айаны. И леопард накинулся на тебя. А зачем ты выдумал волка, я не знаю. Это лишняя деталь, леопарда вполне хватит.

— Не докажешь! – прошипел Ратан. – Ни один суд не примет свидетельства леопарда и женщины. Кстати, девка меня и не видела. А волк был! Был!

— Вместо волка был я, — сказал Волчок, входя в помещение. – Мне оу-у-очень жаль. Но мы с леопардом сговорились сторожить всю ночь. На Аджу надежда плохая: он до утра изобретал факел, который бы не гас. На основе рубина. 

— Но я видел волка огромных размеров, — настаивал Ратан. – Ты умеешь оборачиваться волком, юный полицейский?

— Нет, — удивился Волчок. – Может, нечаянно? Я больше не буду. Тяжелое детство в волчьей стае… да врёшь ты всё! Господин начальник полиции, он пошёл к Айане уже под утро, когда сон самый крепкий. Мы его даже не кусали. Просто встали по бокам и проводили обратно, до постоялого двора. Мы не дотронулись до его поганой шкуры. А когда он упал, слабак, леопард обнюхал его и сказал, что он жив. И мы вернулись. Айана даже не знает, что мы спасли её от рабства.

— Ничего, узнает, — пообещал господин начальник полиции. – Ну что ж, господин Ратан, вы не совершили никакого преступления. Не успели, хе-хе. Мои сотрудники предотвратили ваше преступление. Можете идти торговать дальше. 

— А рубин?! – взвыл Ратан. – Кто украл мой рубин? Он стоит дороже, чем вся ваша поганая деревушка!

— Тьфу, — сплюнул господин начальник полиции. – Про рубин-то я и забыл. И еще про этого… про Куберу. Волчок, когда ты гнался за Ратаном, ты никакого бога не опрокидывал? 

— Нет, я с богами предпо-оу-очитаю не ссориться. Вот помню, споткнулся о какой-то низкий каменный столб или высокий камень на дороге и снёс его. Так когда мы с леопардом возвращались, я его аккуратненько обратно воткнул. 

— Всё ясно. Ты вкопал Куберу вниз головой. Иди и немедленно поставь, как положено, чтобы голова была вверху, а то вся деревня в панике. Бог богатства вниз головой – это ж надо такое соорудить! Аджу возьми на помощь. 

— А рубин?! – закричал Ратан. – Я требую расследования!

— Будет тебе расследование, — кивнул господин начальник полиции. – Найдём твою цацку, не кипятись, похититель невинных девушек. 

Господин начальник полиции был уверен, что никто не крал рубин. Что за чушь, багурийцы – честные люди, они блюдут чистоту своей кармы. Тем более о рубине знали только полицейские, брахман, лекарь и ювелир. Ратан наверняка выронил рубин, когда бежал. Господин начальник полиции вышел с постоялого двора и обратился к землякам, по-прежнему стоявшим у ворот в ожидании новостей:

— Дорогие сограждане! Дело разъяснилось. Никакого тигра-оборотня не существует. Но наш уважаемый… кхм… да… гость во время утренней пробежки обронил ценный камень. Нет, не алмаз, Шаста, а рубин. Сейчас сюда вернётся мой младший сотрудник и проводит вас по дороге, на которой уважаемый гость занимался утренней гимнастикой и бегом. И вы поищете рубин. Я знаю, что все вы – честные люди и не опозорите родную деревню, присвоив найденный рубин. Тем более он приносит несчастье, как доказали британские ученые. Найдёте – и сразу отдайте мне, а после вымойте руки, чтобы несчастье не прилипло к пальцам. Кто найдет пропажу – получит награду. От меня – три серебряных рупаки. И от купца Ратана – не знаю, сколько, но, думаю, больше. 

Толпа заволновалась, задвигалась, многие уже начали рассматривать пыль под ногами.

Вернулись Волчок и Аджа.

— Вкопали, — доложил Аджа. – Я его ещё заземлил на всякий случай, чтобы током не дёрнул, если рассердится. 

— Опять ты за свои глупости, — сказал господин начальник полиции. – Волчок, проводи этих искателей по той дороге, где бежал Ратан. Пусть ищут рубин, он должен там валяться. Он завёрнут в тряпочку, значит, птицы не должны его унести, прельстившись ярким блеском. А обезьяны еще спали. Разве что корова проглотила. Доведи до дома Айаны… а-а, Айана, вот и ты. У нас тут такое творится. Рубин пропал.

Волчок повёл толпу на поиски рубина.

— Они ничего не найдут, — спокойно сказала Айана, поглаживая леопарда.

— Ты знаешь, где рубин? – поразился начальник полиции.

— Нет. Но я знаю, где бы он был, если бы его украла я. Господин начальник полиции, пожалуйста, сделай так, чтобы рубин искали очень долго. До вечера. Лучше до утра.

— Тебе что-то известно, — проговорил начальник полиции. – Неужели ты, сотрудник полиции, впуталась в грязное дело и связалась с преступными элементами?

Айана засмеялась. Она это редко делала.

— Я ничего не знаю, — отсмеявшись, сказала она. – Но я догадываюсь. Когда они устанут искать рубин на дороге, отправь их за частокол, к реке, на пастбище – мол, птицы могли унести куда угодно. Пусть ищут весь день. А купцу скажи, что знаешь, где рубин, но вернёшь его утром. Ах да! Ещё скажи, чтобы его подручные разложили товар. Пусть все будут заняты – поисками камня, покупкой сувенирчиков, чем угодно.

Господин начальник полиции ничего не понял, но всё организовал, как велела Айана. Половина деревни рыскала по окрестностям в поисках рубина, вторая половина увлечённо покупала дешёвые подвески и бусы. Самир, проспавший все утренние события, купил большой сердолик для слона, а Айана – бусы в счёт будущего жалованья (две рупаки заняла у начальника полиции).

Наконец этот суетливый день кончился. 

— А ты точно найдёшь мне рубин к утру? – недоверчиво выпытывал Ратан.

— Точно, — кивал начальник полиции. – Терпи, уже немного осталось, почти нашёл.

«Понятия не имею, где этот окаянный рубин», — думал он. 

Рано утром, когда ещё не вполне рассвело, Айана разбудила начальника полиции:

— Вставай и пошли за рубином.

— Я ещё омовения не делал, дыхательные упражнения не проводил, — пробормотал господин начальник полиции точно как в первой главе этой книжки. Но поднялся и вышел из дома.

Его поджидали Айана и лекарь Мохан.

— Пойдём, только тихо, деревня уже просыпается, — предупредила Айана.

— Дружище Мохан, а ты-то тут при чём? – удивился господин начальник полиции.

— А он тут самый главный, — хмыкнула Айана.

Лекарь улыбнулся ей:

— Ты очень умная девочка. Не понимаю, как ты догадалась. 

Они вошли в дом Шанкары. Там уже не спали. Жена Шанкары грела воду, старшая дочь готовила чистые тряпки для утренней перевязки. Шанкара чуть привстал на постели.

— Удивительно, но я спал всю ночь и не просыпался от боли, — радостно сообщил он. – И жара нет. Сейчас ногу давит, будто туго перевязали, но не жжёт, как вчера.

Лекарь снял повязку. Жена Шанкары уронила горшок с тёплой водой, начальник полиции ахнул и неприлично выругался.

Под бинтами ярким, чистым огнём сиял красный камень. Лекарь убрал его. Нога под рубином оказалась совершенно целой, как будто никакой тигр её не отгрызал. Откушенная стопа выросла заново.

— Купец Ратан сказал правду, — проговорил лекарь. – Этот рубин действительно снимает воспаление, останавливает кровотечение, уменьшает боль. Я нашёл тряпочку с завёрнутым камнем в пыли на дороге и сразу узнал – ведь Ратан показал его нам. Конечно, надо было сразу отнести. Но я подумал, что всего один день этот здоровый сильный купец переживёт без рубина, а Шанкаре будет хоть немножко полегче. И я положил камень на рану, забинтовал ее и молчал. Наверное, я нарушил закон. Но у Шанкары выросла откушенная нога! Он здоров! Рубин оказался ещё более волшебным, чем я надеялся.

Шанкара издал радостный вопль и вскочил на ногу. И тут же плюхнулся обратно – нога еще немного болела.

— Полежи ещё пару дней, — строго сказал лекарь Мохан. – Ишь, распрыгался.

— Айана, детка, но ты-то как догадалась? – воскликнул господин начальник полиции. – Ты видела, как лекарь поднял рубин?

— Ничего я не видела, — сказала Айана. – Просто я сама хотела украсть этот  рубин, чтобы помочь Шанкаре. Мне было его так жалко, так жалко! Но я не могла придумать, как это сделать. И когда сказали, что рубин пропал, я поняла, что кто-то ещё сделал это за меня. 

— Всё, дело закрыто за отсутствием состава преступления, — радостно сказал господин начальник полиции, забирая рубин. – Ну, почти за отсутствием. Потому что по закону надо было сразу отдать найденное, а не ждать до утра. Пойду верну камень хозяину. Надеюсь, по дороге на меня не нападёт стая ракшасов. 

— Леопард, охраняй! – приказала Айана. – Проводи начальника полиции до постоялого двора и проследи, чтобы он вручил купцу рубин при свидетелях. А то купец скажет, что ему рубин не отдавали.

— Нельзя так плохо думать о людях, — укоризненно покачал головой начальник полиции и пошел возвращать рубин. В дверях он столкнулся с кузнецом, принесшим на примерку протез с бронзовыми креплениями и серебряными застёжками.

— А у меня нога отросла! – похвастался Шанкара. – Лекарь вылечил. 

— Так нечестно! – возмутился кузнец. – Я два дня, не разгибаясь, делал тебе протез, а тебе он, оказывается, не нужен!

— Нужен-нужен, — торопливо вмешалась жена Шанкары. – Я его спрячу на будущее. Мой замечательно везучий муж вляпается ещё в какую-нибудь катастрофу, и протез как раз пригодится.

Журнал учёта преступлений и наказаний 

полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №4 Дело о взбесившихся призраках

Преступление:

Результат:

Примечания: 

Подпись ответственного:

Расшифровка подписи: почерком господина начальника полиции написано: пеший полицейский-разведчик Бхерит-Волчок.

Как это было на самом деле

— Так не честно! Так не по-товарищески! – возмущался Кумар. – Только я заболел и не смог работать, как сразу у вас пошли выгодные уголовные дела с премиальными деньгами! А теперь моя нога почти зажила, но на следующем деле никаких премиальных точно не будет! На призраках не заработаешь.

Действительно, купец Ратан выдал полиции за возвращение рубина премию в десять золотых динар. Конечно, это было неприлично мало, если учесть настоящую цену камня. Но господин начальник полиции радовался и такой сумме. Ведь в одной золотой динаре 16 рупак! Господин начальник полиции честно разделил премию между всеми участниками операции «Рубин», включая леопарда. Кумару и Панвару ничего не досталось, один был на больничном, второй в отпуске.

А нынешнее дело действительно было невыгодным, хлопотным и не особо интересным. И преступлением-то его не назовёшь, так – наведение порядка на вверенной полиции территории. Каждый год господин начальник полиции устраивал рейд по усмирению взбесившихся призраков, и вот как раз подошло для него время. 

Все в Багури знали, что призраки бывают разные. Во-первых, это преты – души умерших людей. Какое-то время после смерти тела их души существуют среди людей или на месте сожжения тела, или там, где они жили раньше, и могут причинять большие неприятности живым. Если похоронный ритуал соблюден, если брахман прочитал нужные молитвы, и родственники проделали все обряды, то преты имеют хорошие шансы стать питарами. Это тоже духи умерших, но гораздо более высокосортные, они населяют небеса, землю и то, что находится между землёй и небом. У них особый мир под названием питрилока. Питары подчиняются богу смерти Яме и считаются духами исключительно порядочными. Лозунг: «Плох тот прет, который не мечтает стать питаром» весьма популярен среди обитателей кладбища. 

А вот если ритуалы не соблюдены или покойный был при жизни редкостным злодеем, то он из прета становится бхутом. Очень неприятные существа эти бхуты – незаконно превращаются в разных животных и людей, всем вредят, любят человечье мясо и вообще ведут аморальный образ жизни. В это верили не только в Багури, но и во всех деревнях и городах до Матхуры и даже до Паталипутры. 

Но в окрестностях Багури существовал свой, абсолютно уникальный вид призраков, который больше нигде не встречался. Откуда они взялись, не знали даже мудрые брахманы. То ли претов стало очень много, и они отселились в джунгли и стали вести дикий образ жизни. То ли какая-то мутация вмешалась в естественный биологический процесс и внедрила в сознание части претов любовь к природе и вольной жизни. Как бы то ни было, на север от Багури, в глубине джунглей обосновалась большая популяция призраков. Они не общались с людьми (в отличие от «нормальных» претов и бхутов), они вели дикую жизнь и даже размножались, что среди покойников было, мягко говоря, не принято. 

Эти призраки постепенно разделились на два клана – чёрных и красных. Красные призраки жили (если так можно выразиться о духах мертвецов) тихо-мирно. Иной раз заблудившегося путника напугают или корову украдут и сделают невидимой. У них целые стада невидимых коров были, уж не знаю, для чего, а скорее всего – для престижа. А чёрные призраки имели вздорный характер, ругались между собой неприличными словами, кусались, били обезьян и время от времени устраивали взрывы. С людьми они тоже почти не общались, но если кого в джунглях встретят, то обидят: или в зеленый цвет выкрасят, да так, что не отмоешься, или хвост сзади прилепят – не отдерёшь, или ещё какое издевательство устроят. Вон Девдан-гончар уже три года зелёным ходит, и что хуже всего, дети у него тоже зеленоватые рождаются. А того неприятнее выходит, когда черный призрак вселяется в человека, это они тоже умеют. 

Конечно, если в джунгли не соваться, то ни чёрные, ни красные призраки ничего тебе не сделают. Но раз в год с ними всё-таки приходилось общаться. С приближением весны призраки начинали беситься. Весеннее бешенство призраков приводило к тому, что они ломали деревья, гоняли зверьё (могли выгнать леопардов к деревне, например) и даже пытались нападать на людей, обижая пастухов на пастбищах и неприкасаемых, которые жили за деревней вне частокола. Один раз чёрные призраки вовсю распоясались и взорвали фрагмент частокола, другой раз красные призраки угнали половину деревенского стада и сделали коров невидимыми. Невидимые бурёнки вернулись к вечеру домой, а как их распознать, где чья? Как их доить на ощупь? Много тогда хлопот было с теми коровами.

В обязанности полиции входило предупреждение таких безобразий. Поэтому в самом начале весны, когда охотники доносили о шуме в джунглях, господин начальник полиции собирал большую экспедицию. Сборы начинались с того, что начальник полиции обходил соседей и просил: «Ну одолжите упряжку волов для облавы на призраков! На день-другой». Хозяева волов жалели – вдруг призраки сделают их невидимыми? Тогда господин начальник полиции начинал угрожать: «Вот не пойдём усмирять призраков, пусть они приходят в деревню и безобразничают, раз вы такие жадины!» Хозяева волов препирались:

— А я прошлый раз давал!

— Не ври, это я в прошлый раз давал, а ты три года уже не давал!

И так далее. Наконец после долгих споров полиции выделялась пара волов, и её запрягали в наспех починенную боевую колесницу. Ну что же делать, раз коней нет. И вот войско выступило в путь: впереди слон Айрават в новой шапочке с сердоликовой брошкой на лбу, на слоне Самир с копьём (абсолютно бесполезным против призраков), за слоном – срочно починенная колесница, запряженная волами, совсем непригодными для движения по джунглям, в колеснице — господин начальник полиции. По флангам должны быть всадники, которые отсутствовали. Сзади пехота: Аджа, Ваджа, Волчок, Айана и леопард. К колеснице за веревочку был привязан аскет Сентъягха, как воздушный шарик, который ещё не изобрели. Он не хотел идти против призраков, потому что считал, что любое существо имеет право на такое существование, какое ему нравится, ибо на то оно и существо, чтобы существовать. Но господин начальник полиции аскета всегда брал с собой на всякий случай. Война есть война, мало ли как дело обернётся. 

Шли не напролом, а по тропе, чтоб излишне не утруждаться. Волчку и леопарду скоро надоело плестись в хвосте процессии, и они вырвались на разведку. Вернулись не скоро. 

— Волчок, доложить обстановку! – приказал задремавший было на своей колеснице господин начальник полиции. – Какова диспозиция?

— Не… не знаю, — растерялся Волчок. – Диспозицию не встретили, а призраков нашли. Красные призраки примерно в количестве двух волчьих стай в четверти перехода отсюда на северо-северо-восток. Очень орут и обезьян за хвосты дёргают. 

— Обезьян нехорошо обижать, они когда-то были людьми, — сказал Самир. – Они могут позвать своего царя Ханумана, и тогда снова начнутся войны между обезьянами и людьми, как в древности. 

— Почему между обезьянами и людьми? Не люди же их за хвосты дёргают, а призраки, — возмутился Аджа.

— Обезьяны считают, что призраки – это бывшие люди, и люди виноваты в том, что призраки такие невоспитанные, — объяснил Самир. Самир много чего про обезьян знал, ему Айрават рассказал. Самир и сам был немного похож на обезьяну.

— Прибавить скорость! – приказал господин начальник полиции. 

Слон прибавил, а волы нет. И аскет Сентъягха тоже был против ускорения движения, потому что его потоком воздуха сносило и об стволы деревьев шмякало. Так что поплелись с прежней скоростью. 

Рано или поздно, но боевое подразделение добрело до места, где буйствовали красные призраки. 

Слон дунул на сцепившихся призраков изо всех сил. Призраки разлетелись, потом снова собрались в кучку и пошли на слона широкой красной тучей. Леопард попытался кусать врагов, но его зубы проходили сквозь эктоплазму призраков. Волчок зарычал. Аджа и Ваджа растеряно посмотрели на начальника полиции. 

— Да тихо вы! – прикрикнул он. – Не трогайте их, еще повредите как-нибудь! Сейчас я достану… где же она… ага!

Вынул дудочку и подул в неё. Музыкант из начальника полиции получился никакой, но красные призраки не были знатоками духовой музыки. Они тихо оседали на траву и ветви кустов и прислушивались, переговариваясь:

— Красивое.

— Очень красивое.

— Такое же, как в прошлом году.

— Хотелось бы новенького.

— Эй, живой! Новинку хотелось бы! Что ты одно и то же заладил.

Призраки задвигались.

Айана отобрала у начальника полиции дудочку и завела какой-то совсем незнакомый мотив. Мелодия поплыла, обволакивая кусты с налипшими призраками, свисающие лианы, ветки деревьев, поднялась кверху, закрыла небо. Леопард лёг рядом с Айаной, положил голову на вытянутые лапы. В глазах его стояли слёзы. 

Долго ли играла Айана, недолго ли – кто его знает. Наконец она устала и замолкла. 

— Да… — выдохнул один призрак.

— Уж да, — согласился другой. 

— Не нужно ссор, всё это тлен и пустота, — сказал третий. – Пусть будет мир.

— Во всём мире, — согласился четвертый. 

— Вот ведь призраки, а умнее людей, — одобрил слон.

— Эй, живые, а ответьте на вопрос, а? Зачем вы каждый год таскаете с собой этого полуживого на веревочке? – спросил яркий бойкий призрак и кивнул на Сентъягху.

Аскет приоткрыл левый глаз, посмотрел на бойкого призрака и моргнул один раз. Бойкий призрак ойкнул, схватился за горло и осел в траву.

— Понятно, — прохрипел он. – Больше вопросов не имею.

— Это наша походная артиллерия, — пояснил господин начальник полиции, хотя и так всем стало ясно. 

— Ну что ж. операция по ликвидации весеннего бешенства у красных призраков проведена в полном объёме, — подытожил господин начальник полиции. – Пора домой. Традиционная финальная перекличка: слон!

— У!

— Самир!

— Здесь.

— Волчок!

— Оу.

— Айана!

— Да здесь, здесь.

— Леопард!

— Пф.

— Аджа! Аджа? Ваджа? Где вы?

— Сейчас, сейчас, — Аджа и Ваджа сидели под кадамбой и о чем-то шептались с толстым улыбчивым призраком. – Мы уже идём.

— О чём это вы там ведёте переговоры с вероятным противником? — подозрительно спросил господин начальник полиции.

— Он не противный, а очень хороший, — возразил Аджа. – Я считаю, что люди и призраки должны дружить и обмениваться научным опытом. Мы же за мир, правда?

— Каким-таким опытом? – ещё более подозрительно спросил господин начальник полиции. 

— Да у ребят проблема, их сносит ветер, — пояснил Аджа. – А я подсказал им идею управляемого пропеллера.

— С противовесом, — добавил Ваджа. – Я чертёжик набросал на пальмовом листе.

— А призрак вам тоже какую-нибудь идею подсказал? – подозрения господина начальника полиции крепли с каждой минутой.

— Да ерунда, так, мелочь… поди и не получится, — замялся Ваджа, а Аджа перевёл разговор: 

— По-моему, нам пора возвращаться. Вдруг в наше отсутствие на беззащитную деревню нападут чёрные призраки. У них ведь тоже бывает весеннее бешенство.

— Эй, живые, окажите услугу, — попросил один из призраков. – Пока мы еще не наладили производство пропеллеров с управлением, подуйте на нас посильнее. А то в припадке мартовского бешенства мы подошли слишком близко к вашей деревне. Это не нужно ни нам, ни вам. Сдуйте нас в джунгли, пожалуйста!

Слон набрал воздуха и подул. Призраки улетели, радостно вереща. 

— Теперь все на месте? – спросил господин начальник полиции. – Самир, Аджа, Ваджа, Волчок… где Айана?

Айана вышла из-за бильвы – дикой яблони, неся что-то странное. 

— Они забыли детёныша! – возмущённо сказала она. – Улетели и оставили! Смотрите, какой маленький и хорошенький!

— Да что же тут хорошенького? – удивился Волчок, понюхав малыша. – Ничем не пахнет.

Маленький призрак действительно не выиграл бы ни одного конкурса красоты. Он был бесформенный и желеобразный. А окраска! Он был не красный, а красный с чёрными пятнами!

— Это не красный призрак, а какой-то гибрид, — сказал Аджа, трогая желе пальцем. – Я думаю, он нежизнеспособный.

Малыш тут же тяпнул Аджу за палец. Зубов у него не было, поэтому вышло не больно. 

— Ничего себе нежизнеспособный! – засмеялся Ваджа. – Слушай, Айана, выбрось эту гадость. Вечно вы, девчонки, всякую дрянь подбираете.

— Сам ты гадость, а он очень милый, — возразила Айана, закутывая желеобразное существо в подол сари. – Один он погибнет. Мы возьмём его с собой. И воспитаем из него отважного полицейского.

— Какой-то он слишком прозрачный и студенистый для полицейского, — засомневался господин начальник полиции. – Но придётся брать, не бросать же младенца в джунглях. 

— Он не красный, а красно-чёрный, — пробормотал Самир. – Чёрные призраки агрессивны и опасны даже вне периода бешенства. Сомневаюсь я…

И полицейское подразделение в увеличенном составе двинулось домой. Аджа и Ваджа о чём-то шептались, Айана напевала колыбельную найдёнышу-призраку, Волчок и леопард неодобрительно на них поглядывали, господин начальник полиции снова задремал на своей колеснице. Самир думал: «И зачем мы каждый год таскаемся сюда полным составом? Довольно одной Айаны с дудочкой. Вот талант у девки!»

Слон Айрават тоже о чем-то думал, но это навсегда останется тайной.

Журнал учёта преступлений и наказаний 

полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №5 Дело о невидимой корове

Преступление: превращение коровы

Результат: преступники раскаялись и остались безнаказанными

Примечания:  а ребёнок чуть не пострадал!

Подпись ответственного: пеший полицейский Айана

Расшифровка подписи: почерком господина начальника полиции написано: «Она ещё и грамотная! Ну и девка! У нас женщин даже в школе грамоте не учат, чтобы шибко умными не были».

Внизу приписка Айаны: «Меня мама научила. Она не из этих мест».

Как это было на самом деле

— Спит! Нет, вы посмотрите на него! Разлёгся и спит!

— А что, мне стоя спать что ли? – пробормотал господин начальник полиции, очнувшись от сладкой послеобеденной дремоты под деревом чампа. 

— А ещё полиция называется! – визгливо продолжила тётка Шаста. – Злоумышленники ободрали хвосты у всех коров деревни, а он спит!

— Хвосты… что ты несёшь, Шаста?

— Открой свои маленькие поросячьи глазки и посмотри!

Начальник полиции встал с расстеленного под деревом ковра, где он обычно отдыхал днём от сыскных трудов, и посмотрел, куда указывала тётка Шаста. Не поверил глазам и подошёл поближе.

На улице был хвост. Он свободно висел между небом и землей, прямо в воздухе, как аскет Сентъягха, слегка качаясь, а иногда отгоняя мух с несуществующей спины. Господину начальнику полиции нестерпимо захотелось дёрнуть за хвост, но он понимал, что это не к лицу ему, занимающему такую высокую должность. 

— А где хвосты остальных коров? Я вижу здесь только один, — сказал он.

— А тебе мало?! Мало того, что хвост моей коровы свободно разгуливает по деревне? А как он плохо выглядит! Похудел, побледнел, поблёк!

— Ты же сказала, что злоумышленники оборвали хвосты у всех коров в деревне!

— Тебе это приснилось, — заявила тётка Шаста. – И давай уже принимайся за дело. Хвост, так и быть, пусть гуляет один, но ты найди мою корову!

— А почему она не ушла со всем стадом?

— Она не любит общества. Она склонна к одиноким размышлениям.

Действительно, почти всех коров деревни пастухи уводили утром пастись подальше на природу. На каждой корове было клеймо, чтобы не возникало сомнений, кому принадлежит животное. Но корова тётки Шасты, такая же вредная, как её хозяйка, убегала от пастухов и шлялась по деревне, выпрашивая вкуснятинки. 

Господин начальник полиции решил, что он всё-таки дёрнет за этот хвост. А вдруг это как-то прояснит ситуацию. Он подвинулся ближе и ощутил тепло коровьего бока.

— Так вот же твоя корова! – воскликнул он. – Она здесь, просто невидимая. А на хвост невидимости не хватило. 

Тётка Шаста недоверчиво потрогала корову. Корова коротко мукнула и отодвинулась – что еще за фамильярности?

— Теперь я знаю, кто это сделал! – завопила тётка Шаста, шлёпая невидимую корову по спине. – Это красный призрак, которого приволокла из леса твоя треклятая девчонка! Все знают, что красные призраки умеют делать коров невидимыми!

— М-м-м, — промычал господин начальник полиции не хуже коровы. – Ну что ж, пойду допрошу подозреваемого.

Тётка Шаста, конечно, увязалась следом. На заднем дворе Айана стирала обмундирование полицейских. Она уже почти закончила и складывала мокрые ткани в корзину, собираясь сходить разложить их на поляне для просушки. В другой корзине сидел маленький красно-чёрный призрак и играл какой-то тряпочкой. Сбоку лежал леопард.

— Ах ты, леопардова дочка, проклятущая ведьма! – накинулась на Айану тётка Шаста. – Притащила из джунглей демона и теперь с ним вдвоём хвосты коровам отрываешь! И коров невидимыми делаешь! А за оскорбление священной коровы знаешь что в Уголовном Кодексе записано?

Айана непонимающе посмотрела на тётку Шасту, потом на начальника полиции. Леопард встал, потянулся, подошёл к тётке Шасте, оглянулся на хозяйку. «Загрызть её? – спросил он. – Или только кусочек откусить?»

Тётка Шаста спряталась за начальника полиции. 

— Посторонние, немедленно удалитесь с территории полицейского участка! – сказал господин начальник полиции. – Шаста, это я тебе говорю. Допрос  положено вести в отсутствии посторонних. 

— Я не посторонняя, я владелица хвоста! – воскликнула тётка Шаста.

Айана обошла тётку Шасту, посмотрела на то место, где по Шастиному утверждению должен был быть хвост. Не было никакого хвоста. 

— Невидимого, — уточнила тётка Шаста. – То есть вся корова невидимая, а хвост гуляет сам по себе.

Господин начальник полиции вздохнул:

— Шаста, это охраняемая служебная территория, и если ты немедленно не покинешь её, я натравлю на тебя леопарда. Леопард как занимающий должность пешего полицейского имеет право выпроваживать с участка тех, кто нежелателен для следствия. 

— Ладно-ладно, — угрожающе сказала тётка Шаста. – Вот я всем расскажу, что у вас тут сговор и преступная шайка: демон делает коров невидимыми, девка продаёт этих коров, а начальник полиции получает деньги.

Леопард фыркнул и демонстративно прыгнул вперед. Тётка Шаста тут же смылась.

— Я ничего не поняла, — призналась Айана.

— Я тоже, — согласился господин начальник полиции. – По улице ходит невидимая корова с видимым хвостом. И эта вздорная баба обвинила твоего найдёныша в том, что он сделал корову невидимой. Ты же знаешь, красные призраки это умеют.

— Он ещё маленький, ничего не умеет, — возразила Айана. – Его не научили.

Найденный Айаной малыш-призрак прижился на полицейском участке. Летать он ещё толком не умел и целыми днями лежал в корзинке на матрасике или шлёпал за Айаной, если она куда-то уходила. Большинство традиционных призраков бестелесны, но красные и чёрные призраки имеют более густую консистенцию – что-то вроде желе. Сквозь пальцы протекают, но в тряпочке их переносить можно. Айана назвала его Лаал – «красный», «красныш».

— А может, это врождённое уменье – предположил господин начальник полиции. – Но поскольку Красныш ещё маленький, работа получилась бракованная – хвост видимый. 

— У него алиби, — сказала Айана. – Он всё время со мной.

— Я его допрошу, — решил господин начальник полиции. – А поскольку он явно несовершеннолетний, допрос должен проводиться в присутствии родителей или опекунов. То есть тебя. Заодно запиши протокол допроса, раз грамотная. Должна же у нас быть хоть какая-то документация.

Протокол допроса несовершеннолетнего красного призрака Красныша

Господин начальник полиции: «Подозреваемый Красныш, ты признаёшь себя виновным в наведении невидимости на корову тётки Шасты?»

Красныш: «Му-у-у!»

Господин начальник полиции: «Лучше бы ты сделал невидимой корову кого-нибудь другого. Чем ты занимался сегодня утром?»

Красныш: «У-у ням-ням бабах»

Господин начальник полиции: «А потом?»

Красныш: «Ы-ы-ы».

Господин начальник полиции: «Ясно. Допрос окончен по причине невменяемости подозреваемого»

Красныш: «У-у! Дядя бяка!»

Господин начальник полиции почесал лысину:

— Я не представляю, что делать дальше. Кроме Красныша, никто не мог сделать корову невидимой. 

— Красныш тоже не мог, — заступилась за своего питомца Айана. – Он маленький. А корова большая. По закону сохранения массы у него бы сил не хватило.

— Шибко умная стала, — проворчал начальник полиции. – А кто тогда? Только красные призраки это умеют. 

— Мы все ходили в поход к красным призракам, — сказала Айана. – Может, мы принесли какую-нибудь заразу, которая коров… нет, вряд ли.

— Что вы тут делаете? – зашел на задний двор Самир. – На улице творится непонятное. Тётка Шаста мутит народ и организует демонстрацию под лозунгами «Долой красного демона!» и «Компенсация за оскорбление коровьего хвоста – с полиции!»

— Твой слон случайно не сделался невидимым? – спросил господин начальник полиции.

— Утром был вполне нормальным, — сказал Самир. – Что происходит-то?

Его ввели в курс дела. 

— Конечно, это Красныш, — сказал Самир. – Он ещё толком не умеет колдовать, у него случайно получилось. Он не виноват, но если в деревенском стаде будет ходить сто хвостов вместо ста коров… Красныша надо вернуть родственникам. Завтра с утра съездим и отвезём.

— Они его бросили, — хмуро возразила Айана. – Им нельзя доверить ребенка. 

Но начальник полиции уже шёл на улицу объясняться с народом.

Толпа собралась изрядная. Тётка Шаста была отличным организатором. Слышались выкрики:

— Смерть красному призраку!

— Уволить начальника полиции, разводящего демонов на своём участке!

— Каждому хвосту – свою корову!

— Штраф сто тысяч динар за оскорбление священного животного! И разделить на всех.

— Брахман как самый ученый должен изобрести прививку от невидимости и организовать стопроцентную вакцинацию деревенских коров.

— Считается ли священным отдельно висящий хвост священной коровы? 

— Тихо! – рявкнул господин начальник полиции. Но все заорали еще громче.

— Ну как хотите, тогда я ничего не буду рассказывать, — развёл руками начальник полиции. 

Все замолчали.

— Я согласен с вами, дорогие сограждане, что коровы должны быть видимыми, — начал свою речь господин начальник полиции. – И я также согласен с вами, что единственным подозреваемым является малолетний красный призрак по имени Красныш. Хотя у него много чёрных пятен, в основном он красный. Полиция приняла меры к строгой изоляции подозреваемого и завтра же он будет насильственно выдворен с территории нашей деревни. Смертную казнь к малолетним преступникам нельзя применить по Закону. К тому же никто не знает, как убить красного призрака, если он и так дух мертвеца.

Все закивали – да, господин начальник полиции рассудил верно. Мертвеца не убьёшь, а прогнать можно. 

— А корова? – спросила тётка Шаста. – А хвост?

— Корова вместе с хвостом конфискуется у владельцев в качестве штрафа за многочисленные оскорбления, нанесённые гражданкой Шастой в адрес лично меня, моих сотрудников и всей судебной системы нашего государства, — грозно произнёс начальник полиции. – Дело это политическое, и скажите спасибо, что я ограничился штрафом в виде коровы и не стал докладывать начальству о противоправительственном заявлении вышеупомянутой гражданки.

Тётка Шаста аж онемела от такой наглости.

— И это правильно, — закивали согласные жители деревни. – Начальство нельзя оскорблять, а то порядок нарушится, система рухнет, государство погибнет. Из-за какого-то хвоста от коровы.

Пользуясь всеобщим одобрением, господин начальник полиции улизнул в дом. Толпа медленно разошлась.

— Вот видишь, что мы наделали? – сказал Аджа Вадже.

— Да уж, — хмыкнул Ваджа. – Корову забрали, тётку Шасту чуть в тюрьму не упекли, Красныша в лес выкинут. Придётся идти признаваться.

— Ага, — вздохнул Аджа. – А ведь еще утром всё было неплохо.

Действительно, утром у близнецов всё было хорошо, хотя и не идеально. Аджа и Ваджа сидели в своей «мастерской» у тётки Шасты и разочарованно смотрели на хвост коровы, болтающийся перед ними.

Из-под хвоста шлёпнулась лепёшка навоза.

— Ничего, — сказал Аджа. – Предыдущий опыт хуже получился. Две ноги стояли. А сейчас только хвост.

— А если изменить угол воздействия? – предположил Ваджа. – Мы считали через синус, а может, попробовать через косинус?

Да-да, в империи Гуптов уже знали и синусы, и косинусы, и число «пи» и даже про «квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов», хотя и не называли это теоремой Пифагора. Математика в Индии 4-5 веков было продвинутая. Аджа и Ваджа, даром что не сильно грамотные, хорошо разбирались во всяких расчетах и формулах.

Когда полицейский отряд блистательно завершил усмирение взбесившихся призраков, Аджа и Ваджа разговорились с обаятельным толстячком-призраком. Ребята подсказали идею, как уравновесить сносимых ветром призраков, толстячок обрадовался:

— Вот хорошо, а то работать неудобно. Только начнёшь делать корову невидимой, как ветер подует, я отлетаю, и в результате брак: полкоровы невидимая, полкоровы видимая! 

— А как ты это делаешь? – с деланным равнодушием спросил Аджа. Мол, не очень-то и интересно.

— Да как все, — ответил толстячок. – Дело нехитрое, способов масса. Знаешь, живой, я тут узнал, что человечьи колдуны пользуются старым рецептом: «Если во время погребального обряда в честь брахмана убивается корова, то следует приготовить из костей и костного мозга коровы порошок, которым затем наполняется змеиная кожа. При помощи этого можно делать невидимым скот». Это написано в древней книге «Артхашастра» сто лет назад, а может, пятьсот. Тогда коровы еще не были такими шибко священными, и на погребении брахмана их приносили в жертву. Ты не смотри, парень, что я сейчас призрак, при жизни я был учёным мудрецом при дворе махараджи. Правда, плохо кончил, оттого и летаю тут, в провинции.

— И ты по этому рецепту делаешь невидимость? – уточнил Ваджа. – Тухлое дело. У нас брахман еще молодой. Не дождёшься, пока он помрёт, чтоб корову в его честь пожертвовать. Да и нельзя нам коров обижать.

— Вот ещё, с костным мозгом возиться! И где я тебе в джунглях возьму брахмана? Мудрецы, к коим я ранее причислял и себя, учат: всему на свете есть подобие. Нет коровы – возьми траву «коровья смерть», знаешь такую? Листочки кругленькие, семена стрелочками. Вот ее и запихай в змеиную шкурку, которую змея сбросила, когда линяла. Делаешь плотненькую «кишку», ищешь подходящий угол воздействия и шлёпаешь корову этой «кишкой». Корова делается невидимой. Есть ещё способы. Можно того же добиться с помощью заклинания, его простые красные призраки используют, которые из простолюдинов. Некачественно получается, невидимость мутноватая, кишки просвечивают. Мой способ надёжнее, я – учёный мудрец, самому махарадже служил. Очень он был мной доволен… до поры, до времени. Прежде-то уменье делать скот невидимым весьма ценилось. Во время войны подходит враг или просто разбойнички налетают, хотят коров угнать, а не видят никого! Коровы-то все невидимые. Деревенские жители в тревожные времена к нам, красным призракам, с поклоном ходили: родненькие призраки, сделайте наш скот невидимым, а то шайка Кривого Хахара в ближнем лесу озорует. И мы что, мы делали. Мы с людьми обычно не общаемся, но тут как не помочь соседям? Теперь времена более-менее мирные, нашу эпоху будущие историки назовут «Золотой век династии Гуптов», хотя это ещё никому не ведомо и скрыто завесой тайны.

Тут господин начальник полиции скомандовал отход, и интересный разговор прервался. Аджа и Ваджа про себя решили еще разок сходить к красным призракам – вдруг бывший придворный мудрец еще что интересненькое расскажет? А пока можно попробовать сделать опыт, используя то, что они узнали. Траву «коровья смерть» они надрали по дороге, змеиная шкура у них была, и не одна – змей в окрестностях много, и все они регулярно линяют. Остановка за коровой. Где взять корову для опыта?

— Нельзя делать невидимой чужую корову, — заявил Аджа. – Это нечестно. Давай возьмём нашу корову, то есть корову тётки Шасты. Порадуем тётушку.

— Думаешь, она обрадуется? – фыркнул Ваджа.

— Конечно. Корова шкодливая, проказливая, из стада всё время убегает, тётка Шаста каждый день говорит: «Глаза б мои тебя, скотину, не видели!». Ну вот она её и не увидит, если у нас всё получится.

«Кишку» из травы и змеиной кожи сделали быстро, а вот потом дело застопорилось. Шлёпали корову этой кишкой под разными углами – ничего не получалось, корова брыкалась, убегала и упорно оставалась видимой. 

— Эмпирически, то есть пробным путём ничего не выйдет, — решил Ваджа. – Давай-ка примемся за расчеты. 

Расчеты получились сложными, надо было учесть длину и массу коровы (которую никак не взвесить), длину тени коровы в то время, когда её предполагалось превращать, угол шлёпанья и еще двадцать два параметра. Но наконец всё это сделали, синусы перемножили, шлёпнули корову под нужным углом, и она стала невидимой. Кроме хвоста. 

— Мы не ввели в формулу длину хвоста! – воскликнул Аджа. – И угол его крепления к спине!

— Ничего, сейчас мы её обратно разневидим, всё пересчитаем, учтём хвост и повторим, — утешил Ваджа. – Кстати, а как сделать невидимую корову снова видимой?

— Об этом мы не спросили, — растеряно ответил Аджа.

Корове надоело общество братьев, и она сбежала. И дальше всё шло так, как написано выше.

— Да, — вздохнул Аджа. – Надо признаваться.

Братья вошли в полицейский участок.

— Явка с повинной, — объявил Аджа.

— Где? – не понял господин начальник полиции. 

— Вот тут, — объяснил Аджа. – Мы явились чистосердечно признаваться. Это мы сделали невидимую корову. Красныш невиновен. Освободите ребёнка!

— Ага! – обрадовалась Айана. – Я же говорила, что Красныш ничего плохого не делал! 

— Агу, — подтвердил Красныш. – Дай!

— Вот чуяло моё сердце, что вы в этом как-то замешаны, но такого я предположить не мог, — развёл руками Самир.

— Доложите с подробностями, — приказал господин начальник полиции.

Братья рассказали требуемые подробности.

— И что теперь делать? – поскрёб в затылке начальник полиции. – Вроде вы виноваты. Но вы делали опыт над своей коровой, то есть над коровой усыновившей вас тётки Шасты. Формально дело-то семейное: ну, предположим, покрасили вы свою корову в синий цвет, так за что наказывать? Не за что. И невидимость то же самое. Красныш, конечно, оправдан, но как убедить в этом деревню? И как бы не выгнали вас вместо Красныша, если прознают, что вы умеете превращать коров в невидимок?

— Я знаю, как быть, — сказала Айана. – Надо всё рассказать тётке Шасте. Она, конечно, вредина, но она не захочет, чтобы её приёмных сыновей выставили в джунгли на верную гибель. И она возьмёт обратно обвинение, а мы ей вернём невидимую корову с условием, что она придумает, какие сплетни разнести по деревне, чтобы Красныш оказался не при чём.

Так и сделали: уважительно пригласили тётку Шасту в участок и рассказали всё. Ох и крику было! Полицейские с интересом узнали, что Адже и Вадже надо первым делом оборвать уши, чтобы они не слушали поганые рецепты поганых призраков, а всё из-за потакающего им начальника полиции, который сам летает на метле над джунглями, хотя толстый живот ему мешает, а подбивает его на это Айана, подбирающая везде отвратительное бесовское желе и ездящая верхом на леопарде, которому Самир каждое утро хвост расчесывает, и неудивительно, что скоро будет конец света, звезда размером с дворец махараджи упадёт на полицейский участок и всех раздавит, кроме слона, которого похитят ракшасы и оборвут ему хобот.

Прокричавшись, тётка Шаста начала думать.

— Мальчишек отмазать – нет проблем, — заявила она. – Деревня привыкла, что они озорничают. Я скажу, что во время рейда красные призраки дали им одноразовую красную траву якобы для приправы. И мои парни по глупости стегнули ею заупрямившуюся корову. Корова стала невидимой, а трава растаяла с запахом серы и нечистот. Типичный несчастный случай. Так что повторно сделать коров невидимыми Аджа и Ваджа не смогут. Теперь корова. Сделать её видимой – пара пустяков.

— Что?! – изумились все. – Как?

— Да просто покрасить. Хвост указывает на местоположение коровы, ориентируемся на него и красим жидким мелом то, что нащупаем. Как смоется – красим снова. Мел ей вреда не причинит. Наоборот, предохранит от слепней.

— Теперь я понимаю, в кого Аджа и Ваджа такие умные, — восхитился господин начальник полиции. – Корову мы, конечно, тебе вернём.

— Ни в коем случае, — отказалась тётка Шаста. – Полицейский, а не знаешь: закон обратной силы не имеет. Если вернешь корову, значит, ты неверно рассудил, значит, закон плохой. Плохой закон – плохой порядок, плохой порядок – плохое государство. Плохое государство – плохой царь. Знаешь, Талчаппар, что за это будет?

— Ой, — сказал господин начальник полиции.

— Вот именно, — кивнула тётка Шаста. – Чтоб тебя ракшасы в заднюю часть клюнули, но я не хочу, чтоб тебя казнили за бунт против Царя Угодного Богам Радующего Взор. Корова остается у вас, просто Айана её будет каждое утро доить и приносить мне молоко. Опять же красить корову каждый день придётся не мне, хе-хе. 

Труднее с этой протоплазмой, чтоб её ракшасы размазали. Красныш не виноват, но он красный призрак, да ещё и с чёрными пятнами, то есть кровь зловещих чёрных призраков тоже в нём есть.

— Нету в нём крови, он призрак, — проворчала Айана.

— Помолчи, малявка, чтоб ещё понимала в призраках! Васта-то умница была, хоть и ведьма, а ты не в неё, мозгов не густо. Итак, Красныш нам, деревенским, подозрителен, и все будут кричать, что надо его выгнать в лес. Но он невиновен, а карать невинного – самое распоследнее дело в полицейском ремесле, я так понимаю. Поэтому надо, чтобы в ближайшие дни Красныш совершил какой-нибудь подвиг и спас деревню. Тогда его оставят здесь.

— Какой подвиг! – возмутилась Айана. – Он даже летать еще не умеет! Немного над корзинкой поднимается да по двору перепархивает. Малявочка несмышленая, а ты – подвиг!

— В жизни всегда есть место подвигу, — сказала тётка Шаста. – Я подумаю, какой подвиг по плечу этому сгустку слизи, волки бы его задрали.

— Кстати, о волках, — сказал господин начальник полиции. – Где Волчок? Ночью он патрулировал деревню. А с утра его кто-нибудь видел?

— Я слышал, как ночью волки выли за воротами, — сказал Самир. – Айрават забеспокоился, но скоро всё стихло. Я совсем забыл из-за этой истории с коровой.

— Еще новая напасть, — проворчала тётка Шаста, поднимаясь. – Ладно, пошла я работать. Столько сплетен разнести, сколько вы мне сегодня поручили – это ж тяжкий труд! А Волчок ваш сбежал. Волки из леса пришли, позвали, он и сбежал. Вы не замечали, господа полицейские, что когда ваш хвалёный Волчок идёт по дороге, за ним остаются волчьи следы? Нет? Я тоже не замечала. Надо приглядеться. Этот ваш Волчок… та ещё птичка Гаруда, скажу я вам. Вы еще с ним хлебнёте горя.

Журнал учёта преступлений и наказаний 

полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №6 Дело о разбойном нападении

Преступление: нападение разбойников

Результат: атака отбита почти без потерь (одно плечо поцарапано)

Примечания:  в полицию зачислен новый сотрудник

Подпись ответственного: начальник полицейского участка №1 деревни Багури Талчаппар-бабу

Расшифровка подписи: –

Как это было на самом деле

Волчок вернулся, когда почти стемнело. Он тяжело дышал, волосы прилипли ко лбу.

— О-оу-уу! – сказал он, от волнения перейдя на волчий. – То есть тревога. Разбойники в пятнадцати тысячах волчьих шагах от Багури.

Господин начальник полиции, конечно, проходил в полицейской школе меры длины и даже помнил начало главы из учебника: «Восемь атомов образуют одну каплю брызг от колеса, восемь брызг составляют одну гниду, восемь гнид равны середине тела вши, а восемь таковых – середине ячменного зерна. Восемь середин ячменного зерна равны толщине среднего пальца у человека среднего роста. Двенадцать пальцев образуют одну пядь, две пяди образуют локоть». И так далее. Но во всей этой длинной и подробной таблице не было длины волчьего шага! Хотя мы, читатели, знаем, что длина шага крупного волка 90 см, а если волки идут след в след, то делают шаги помельче, 65-75 см. Но начальник полиции, повторяю, этого не знал, поэтому уточнил:

— Через какое время они могут быть у деревни?

— Как пойдут, — ответил Волчок. Айана поднесла ему ковш с водой, он выпил залпом. – Когда я уходил, они сидели и спорили, как лучше напасть. Одни говорят, ночью. Дру-у-у-оу… извините, другие говорят, ночью ворота закрыты, стены крепкие, лучше утром, когда ворота откроют. Притвориться мирными купцами. Третьи говорят, вырубить дерево и деревом… как это по-человечьи… бум-бум-бу-у-ум.

— Тараном выбить ворота, — перевёл Самир. – Как бы то ни было, пойду-ка я слона готовить. Пока его уговоришь пойти воевать, разбойники как раз и подоспеют. 

— Сколько их? – спросил начальник полиции.

— Мало. Две стаи или три по-нашему. Людей в деревне больше. Но разбойники вооружены.

— По уставу воевать с разбойниками должны мы, а не мирное население, — поправил начальник полиции. – Иначе зачем они нас кормят? А нас всего семеро, включая Айану и леопарда. Может, Кумар подойдёт, да он хромает еще. Жаль, что Панвар уехал, он один троих стоит. Ну, еще слон. Доложи-ка, дружище Волчок, по порядку. Какие-то время у нас ещё есть, прямо сейчас разбойники не заявятся, а информация может пригодиться.

— Я ночью патрулировал улицы, как обычно, — начал Волчок. – Вдруг слышу: оу! Волки пришли к северным воротам. Их не пускали. Они попросили вызвать меня, но люди у ворот их не поняли. Я услышал знакомые голоса и подошёл. Мы поговорили. Это Аоол, мой молочный брат, и Оо, мой троюродный молочный племянник. Они сказали: «Плохие люди на много тысяч волчьих шагов на север идут в деревню». Я подумал, они ошиблись. Может, я не прав, нужно было сразу сказать тебе. Но Аоол – весёлый, он всегда любил подшутить надо мной. Как это… разыграть. А Оо плохо… как это по-человечьи… плохо разведчик, плохо нюхать. 

— У него плохой нюх из-за хронического насморка, — подсказала Айана. Волчок благодарно на неё посмотрел и продолжил:

— Они могли не то сказать. Я сам проверю. Я перемахнул через частокол и побежал на разведку. Волки со мной, показывать дорогу.

— Но частокол в полтора человеческих роста! – поразился господин начальник полиции.

Волчок пожал плечами и продолжил:

— Мы быстро прибежали. Посмотрели, послушали. У них копья, луки. Они большие, сильные. Некоторые глупые.

— А глупость-то ты как распознал? – удивился начальник полиции.

— Дурак пахнет глупостью, — объяснил Волчок. – Просто воняет. Мы побежали обратно. Я просил волков-братьев помочь, если разбойники нападут и будут одолевать. Волки сказали: «Нет». Это человечьи дела, негоже лезть в них волкам. Люди же не вмешиваются, когда стая выбирает вожака.

— Принцип невмешательства, — кивнул господин начальник полиции. – Мы проходили в полицейской школе. Хорошо, Волчок, ты отлично поработал. Пока отдыхай, поешь.

— Я не голоден, мы с братьями завалили антилопу барасингу, перекусили на бегу. Надо слушать. Разбойники ходят громко. Если лечь ухом на землю, можно выслушать их за две тысячи волчьих шагов, а то и больше. 

И ушёл к частоколу.

Начальник полиции вздохнул и начал организовывать оборону. Дело было нехитрое и сто раз деланное: собрать полицейских, вручить им копья и луки, приготовить слона, оповестить жителей деревни. Конечно, если бы навалиться всей деревней, то от разбойников бы мигом и следа не осталось. Но воевать должны специальные люди, а не мирные жители. 

Можно, конечно, выйти навстречу разбойникам, встретить их далеко от деревни и напасть первыми. Но господин начальник полиции сомневался: а вдруг Волчок напутал? Вдруг это не разбойники? Или разбойники, но они не будут нападать, передумали? Нет, надо ждать. 

Аджа и Ваджа обежали жителей деревни. К сожалению, им не поверили – все знали братьев как отъявленных озорников, а после истории с невидимой коровой их и вовсе перестали принимать всерьёз. Аджа попросил Каляна, который дрессировал комаров, выпустить своих питомцев на разбойников. Какая-никакая, а подмога. Но Калян отказался: дескать, комары у него, конечно, свирепые, любого разбойника загрызут, но с наведением на цель пока ничего не получается, они кусают всех подряд, так что полицейским тоже достанется. Ясно же, что отговорка, и Калян просто жалеет своих комаров. Придётся полицейским выкручиваться самим.

Светало. Полицейские собрались у частокола. Господин начальник полиции осмотрел своё войско и тихо сказал по этому поводу что-то непонятное. Ну и богатыри! Два мальчика с копьями, одна девчонка, копье для неё тяжело, еле держит, а лук ей и вовсе не натянуть. Леопард лежит у её ног, ноздри раздувает – вот он вовсе не прочь повоевать. Рядом с леопардом копошится кусок красноватой слизи – да это же Красныш! Он очень рад, что его взяли на войну, взлетает, перепархивает с места на место, дёргает за ухо леопарда, лезет к лежащему на земле Волчку и щекочет ему пятку. Да уж, воин еще тот. Один приличный опытный вояка, но хромой – Кумар пришёл, несмотря на то, что нога еще явно не зажила. Рядом с Кумаром – его взволнованная мамочка: «Ты не слышишь, что тебе мама говорит? Но ножку не опирайся, снова сломается. Что? Не болит? Мама лучше знает, когда твоя нога болит, а когда не болит. Копье-то положи, положи, потом возьмёшь, а пока отдохни, оно тяжелое, ручку оттянешь. А шарфик почему не надел? Еще начало весны, ночи свежие, сейчас я сбегаю за шарфиком. Что? Мама лучше знает, надо шарфик или не надо». Самир стоит, ухмыляется. Самир, конечно, крепкий и сильный, но… где слон? 

— Айрават не хочет воевать, — объяснил Самир. – Он за мир во всём мире.

— Я тоже за мир! – возмутился начальник полиции. – Но на нас же напали!

— Никто ещё не напал, — возразил Самир. – Айрават говорит, он придёт, если нападут. 

— Безобразие, — кипятится господин начальник полиции. – После сражения я отдам Айравата под трибунал за дезертирство и неповиновение приказу. И выгоню из гарнизона. 

— Я тогда тоже уволюсь, — ворчит Самир.

В общем, настроение в войске отнюдь не боевое.

— Идут, — сказал Волчок.

Начальник полиции принял решение.

— Выходим за ворота и ждём разбойников. Айана, иди домой, какой из тебя солдат.

— Нет, — отказалась Айана. – Я – пеший полицейский, получаю шесть рупак в месяц.

— Никто меня не слушается, — огорчился начальник полиции. – Вот разгоним разбойников, и уйду я на пенсию. Пусть тётка Шаста полицией командует. У неё не забалуешь.

И полиция в полном составе вышла за ворота. Обзор был плохой, с севера к деревне близко подступали джунгли. С юга, где место для сжигания мёртвых тел и селение неприкасаемых, обзор был лучше. Но разбойники не нападали на дома неприкасаемых – боялись оскверниться. 

А вот и гости. Большая шумная толпа вырвалась из леса. Несколько человек тащили срубленное дерево – и вправду планировали выбить ворота. 

— Нас ждут! – заорал один из разбойников. – Добрые хозяева встречают у входа!

— А-а, Кривой Пукар, давно не видались, — узнал начальник полиции. – И Бешеный Роби с тобой, надо же, сколько знакомых! Отделение, к бою!

— Зачем бой, не надо боя, мы мирные купцы, мы торговать пришли, — убеждали разбойники, не подходя близко. – Мы перевоспитались и теперь за мир! Товары несём на продажу.

— Вот это бревно для вышибания ворот, например, — указал на таран господин начальник полиции. 

— А что, отличная древесина, почти сандаловое дерево. Пенджабские купцы знаешь сколько за него отвалят? Открывай ворота, начальник, и отойди в сторонку, тебя не тронем. Лесная братва тебя уважает. 

— Смотрите, у них и девки в полиции есть! – углядели разбойники. – Мужиков в деревне не хватает, так девок понабрали.

«Ну, можно уже нападать?» — спросил леопард у Айаны.

«Подожди немножко, — ответила Айана. – Успеешь их загрызть».

Из толпы разбойников вышел могучий мужик на голову выше начальника полиции и с бицепсами толщиной в его же, начальника, ногу. 

— Ах вот кто ими командует, — погрустнел господин начальник полиции. – Атакар Чёрный Морок. Ну что ж, надежда на мирные переговоры испарилась. 

Самир тоже сник. Слава о жестоком убийце дошла аж до Паталипутры. Раньше он разорял восточные земли, а теперь вот добрался и до Багури. 

Атаман мотнул головой. Стоявший рядом разбойник метнул копьё. Кумар упал. 

— Да я ж тебя, паразита, задушу за сыночка! – взревела мамочка Кумара, спрыгнула с частокола и вцепилась в горло разбойника.

«Наконец-то», — подумал леопард и вонзил клыки в первого попавшегося врага. Началась свалка.

Ворота изнутри открылись, вышел слон Айрават. Ворота тут же закрыли. 

— Ну и что мне делать? – спросил Айрават. – Кого топтать? Все перемешались. Я, конечно, за мир. Пока никого топтать не буду. Пусть раздастся глас мира.

Он поднял хобот и затрубил. От неожиданности все замерли, потом полицейские бросились за слона, а разбойники шарахнулись от слона.

— Вперёд, орлы! – закричал атаман. – Слон трусливый, он не нападает! 

Разбойники перегруппировались. Воспользовавшись передышкой, господин начальник полиции скомандовал:

— Отступаем за ворота! Их слишком много!

Действительно, разбойников было раз в пять-шесть больше, чем полицейских, а слон, единственный фактор, который мог бы уровнять шансы, не нападал.

Полицейские быстро вернулись за ворота, унося раненого Кумара. Копьё слегка поцарапало ему плечо, но стонал он очень выразительно. Мамочка его, не успевшая додушить разбойника, была за шкирку утащена Самиром под прикрытие ворот.

— Ничего, мы их перестреляем из луков, — сказал господин начальник полиции. – Занимайте позиции на частоколе и стреляйте сверху. Стрелы экономьте. 

— Я в кого-то попал, — обрадовался Аджа. – Нет, он вскочил. 

— Где таран? – взревел атаман. – Ломай ворота, братва, ломай стену! 

Разбойники ударили бревном в ворота.

— Я тоже попал, — сказал Ваджа. – Но он нагло выдернул стрелу и не падает.

У близнецов просто не хватало сил как следует натянуть лук.

Еще удар в ворота. Они были подпёрты двумя столбами, но всё равно зашатались.

— Не хочешь воевать, так хоть ворота подопри, — безнадёжно сказал Самир Айравату. Айрават встал вдоль частокола и ворот. Ворота перестали колебаться. 

Самир метнул копье, начальник полиции тоже. Айана подавала копья. Кумар, постанывая, натянул лук. Вдруг раздался взрыв. 

— Что это?

Бревно-таран в руках нападающих разлетелось на щепочки. Все остановились, никто ничего не понял.

— Ба-бах! – второй взрыв раздался совсем рядом с атаманом и выбил из его рук меч. Атаман растерянно его поднял.

— Смотрите! – закричал Кривой Пукар. – Хвост!

Хвост плыл по воздуху, неуклонно приближаясь к Кривому Пукару. Невидимая корова решила, что ей пора погулять, и выскользнула за ворота, когда полицейские возвращались внутрь. Теперь она с интересом присматривалась к разбойникам невидимыми глазами и мотала видимым хвостом.

— Не стрелять! – закричала со стены тётка Шаста. – Убьёте священный хвост!

— Это демон! – вопили разбойники. – Демон в виде хвоста взорвал таран!

«Ну, отпусти меня, а? – ныл леопард. – Я так славно начал! Я кого-то загрыз, а ты меня оттащила!»

«Сиди тут и не порти карму, — приказала Айана. – Красныш отлично справится без тебя. Не зря у него столько чёрных пятен. Чёрные призраки любят устраивать взрывы».

— Чёрные призраки любят устраивать взрывы, — сказал господин начальник полиции. – По-моему, мы уже выиграли. Сейчас Красныш всех бандитов взорвёт, и мы пойдём обедать.

— Как это жестоко, — вздохнул слон Айрават. – Что они вам сделали? Вообще ничего плохого. Так, в ворота постучали.

Но Краснышу надоело взрывать, и он решил развлечься другим способом. Ведь чёрные призраки, явным потомком которых он был, умеют не только взрывать, но и вселяться в тела живых существ.

— Плевать на демона! В атаку на ворота! – закричал атаман Атакар Чёрный Морок, поднял меч… но неожиданно остановился, уронил меч, огляделся и сказал:

— Агу. Агу. Нам-ням.

Сел на землю и начал с интересом рассматривать свои ноги. 

— Что? – не расслышали приказа разбойники.

— Уа агу ням-ням, бяки, — сообщил грозный атаман, встал на четвереньки и пополз к хвосту, болтавшемуся в пяти шагах от него. Дополз и дёрнул за хвост. 

Невидимая корова не стерпела такой наглости  и брыкнула задней невидимой ногой. Атаман отлетел на пару шагов и заплакал навзрыд:

— Ай-ай! Мама! Бо-бо! Пи-пи!

— Му! – сердито сказала невидимая корова. – Сейчас ещё получишь.  Я – священное животное, а ты – деклассированный элемент, то есть преступник вне общества.

Возможно, она не так научно выразилась, ведь перевод с коровьего довольно труден. Но атаман понял, перепугался и на четвереньках бросился прочь от говорящего хвоста, громко рыдая и зовя маму. 

— Демон-хвост заколдовал атамана! – пришли в ужас разбойники. 

— Сейчас и с остальными будет то же самое! – закричал со стены господин начальник полиции. – Взвод хвостов-демонов, приготовиться к атаке на разбойников! Готовы?

— Му-у-у! – хором крикнули полицейские за частоколом, изображая демонов-хвостов.

— Вперёд! И чтоб ни один не ушёл! – скомандовал господин начальник полиции.

Разбойники не стали дожидаться целого взвода демонов-хвостов, побросали оружие и пустились наутёк. Атаман на четвереньках никак не поспевал за ними. Напрасно он кричал «агу» и «пуся-пуся» — его бросили. Атаман сел и заплакал.

Краснышу надоело сидеть в теле атамана, он вылетел и вернулся за частокол. Там царило веселье, все обнимались и попытались обнять Красныша, но он был слишком жидким для объятий. 

— Я зачисляю этого юного талантливого призрака на должность главного подрывника! И одновременно на должность психического оружия! – объявил господин начальник полиции. – Успехом сегодняшних военных действии мы обязаны исключительно ему!

«Я тоже честно ел врагов, — подумал леопард. – Но этот красный слизистый, конечно, круче».

— Ох, как болит плечо, — простонал Кумар, чтобы напомнить, что он тоже воевал. 

— Да-да, ты тоже герой, Кумар, и твоя храбрая мамочка – героиня, — спохватился  начальник полиции. – Особенно хочется отметить военные заслуги хвоста коровы… где он, кстати?

— Да опять учесала куда-то, скотина безмозглая, — сказала тётка Шаста. – Сил моих с ней нет, глаза б мои её не видели… ой, вот мои глаза её и не видят.

— Аджа и Ваджа, марш на поле боя подбирать брошенные разбойниками копья, луки и стрелы. – скомандовал начальник полиции. — Война не последняя, нам всё пригодится. Стрелы «зубы телёнка» кладите отдельно, они самые хорошие.

— А с атаманом что делать? – спросил Волчок. – Я чую его запах. Запах удаляется. Вместе с атаманом.

— Наверное, он снова стал прежним, когда Красныш из него вылетел. Понял, что одному ему деревню не взять, и отправился восвояси, — сказала Айана.

— Ну и пусть уходит, — махнул рукой господин начальник полиции. – Туда ему и дорога.

— Куда?

— А куда уходит, туда и дорога. Хорошо повоевали, однако. А слона Айравата я не буду отдавать под трибунал. Он всё-таки пришёл на поле боя, хотя и поздновато. И ворота подпирал, как мог. Но я понижу его в должности. Отныне он не боевой слон, а третий подпиратель ворот. Вполне мирная профессия, не противоречит его убеждениям.

— Почему третий?

— Потому что ворота подпёрли еще двумя столбами, — пояснил начальник полиции. – Первый столб – первый подпиратель ворот, второй столб – второй подпиратель ворот. А Айрават уже третий.

— Фу, — сказал Волчок.

— Фу, — сказали Аджа и Ваджа.

— Тоже мне, слон называется, — сказала Айана. – Мой маленький слабенький призрак и то храбрее. 

— Аджа и Ваджа, сообщите жителям деревни, что опасность миновала, — скомандовал господин начальник полиции. – Особенно подчеркните героическую роль Красныша. 

— Да они и так уже знают, — сказал Аджа. – В щели между брёвнами частокола подглядывали и с крыш домов смотрели. 

Действительно, жители Багури активно обсуждали увиденное:

— Сегодняшний набег разбойников куда интереснее позапозапрошлогоднего!

— И не говори, кум Готам, даже и сравнивать нечего! Нынче и хвост без коровы, и слон-дезертир, и взрывы, и леопарды, и сошедший с ума атаман.

— Взрывы мне особенно понравились. Говорят, это взрывал черный призрак, которого надрессировали в полицейском участке специально для такого случая.

— У них же вроде красный призрак, а не чёрный?

— У них уже два.

— Да нет, у них был красный, но при начале боевых действии господин начальник полиции приказал ему стать чёрным. С красного какая польза на войне? Никакой. А чёрные призраки – отличные воины. Взорвут всё, до чего дотянутся. 

— Наш-то маленький ещё, младенец, считай, иначе ни один разбойник не ушёл бы.

— А неплохая у нас полиция. Применение черных призраков для охраны деревни – очень креативно, я бы сказал.

— Креа-что?

— Креативно, кум Вишал, то есть ново и оригинально, как никто раньше и выдумать не мог. 

— Ну да, ну да… он не так плох, этот Талчаппар-бабу. Надо бы им паёк увеличить. Если урожай будет добрый, то долю овощей и пшеницы для полицейского участка можно бы и поднять.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Подумаешь, одну маленькую шайку разогнали, так сразу и кормёжку увеличивать? Растолстеют, медленнее будут бегать за разбойниками. Пусть всё так и останется. 

— Это да, это ты прав, кум Готам.

Журнал полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №7 Дело о качественном мыле

Преступление:

Результат:

Примечания: СН8О7, НООС-СН2-С(ОН)СООН-СН2СООН

Подпись ответственного:  (RCO2-)nMn+

Расшифровка подписи: почерком начальника полицейского участка написано: Аджа и Ваджа увлеклись и написали формулы лимонной кислоты и мыла, хотя эти формулы будут в ходу более чем через полторы тысячи лет.

Дом с привидениями стоял между слоновником и мастерской по изготовлению краски для ладоней и ступней. Это был самый обычный деревенский дом с крышей из тростника и травы, и отличался от остального жилого фонда деревни только наличием привидений. Давным-давно, в какую-то из эпидемий оспы,  все обитатели этого дома заболели и умерли. И вроде похоронили их, как положено, но то ли старенький брахман, уже заболевавший и трясшийся в ознобе, что-то напутал с молитвами, то ли могильщики не постарались, но семейство гончара с забытым именем в полном составе сделалось призраками. 

Тоже в общем-то дело нередкое. Как уже упоминалось, для призраков были возможны три варианта: или остаться претами и пакостить людям на кладбище, или возвыситься до питаров – обожествленных предков и вести роскошную жизнь в питрилоке, либо упасть до бхутов и питаться человеческим мясом. Семейство из дома с привидениями почему-то пошло по особому пути. В призрачном виде оно вернулось в свой дом и стало вести там обычное существование. 

Отец лепил несуществуюшие горшки из несуществующей глины, мать хлопотала по хозяйству, бабушка следила, чтобы всё шло, как надо, трое детей играли в обыкновенные человеческие игры – мячик, куклы, строили домики из щепочек, а в сезон дождей копали маленькие водоемы и делали запруды. Вопреки обыкновению большинства привидений вели они дневной образ жизни. Хотя при свете солнца их было почти не видно – только легкий белёсый силуэт. 

Так прошло лет сто, а может меньше или больше. С людьми привидения не общались, если кто из людей заходил к ним во двор – плохого не делали. Если забредала корова, то ее радостно доили, но молоко получалось невидимое. Обезьян, правда, гоняли, потому что мартышки нахально проходили сквозь обитателей дома, что привидений очень обижало. 

Хотя непонятно было, как они все эти манипуляции проделывают, у привидений не было ярко выраженных рук и ног, только размазанный в воздухе длинный кусок беловатого, слабо светящегося тумана, в котором иногда можно было различить удлинённые выступы – наверное, руки. И как они общались между собой – тоже непонятно, никто никогда не слышал их голосов. Некоторые индийские призраки времён правления династии Гуптов отличались разговорчивостью и даже болтливостью. Но семейство из дома привидений почему-то было лишено голоса.

Когда построили слоновник, то семья привидений завела новое обыкновение: иногда по вечерам они заходили к Айравату поиграть. Слон дул на привидений из хобота, они разлетались, кувыркаясь в воздухе. Даже бабушка с удовольствием предавалась этим спортивным забавам. 

К домам людей семейство привидений не приближалось никогда. Поэтому господин начальник полиции очень удивился, когда однажды вечером, еще до заката увидел всех шестерых привидений, выстроившихся напротив входа в полицейский участок.

—  Вы ко мне? – спросил он.

Привидения заколебались вверх-вниз. 

— У вас что-то случилось? 

Привидения опять заколебались: один вправо-влево, другие вверх-вниз. 

— Вы хотите сделать заявление? — господин начальник полиции даже представить себе не мог, как немые привидения сделают заявление, но спросить он был обязан.

Привидения заколебались вверх-вниз. Одно маленькое привидение отвлеклось и начало рыть ямку. «Наверное, это самый младший их ребенок, — подумал господин начальник полиции. – Как утверждают легенды, он был совсем малыш».

— Мне кажется, в их движениях есть какой-то смысл, — сказал подошедший Самир. 

Привидения энергично задвигались вверх-вниз.

— Например, вверх-вниз означает «да», а вправо-влево – «нет», — предположил Самир.

Привидения снова заколебались вверх-вниз.

Мимо важно прошествовал хвост коровы. Привидения замерли, потом поклонились – уважили священное животное. Маленькое привидение бросило рыть ямку и потянулось к хвосту – дёрнуть. Самое большое привидение – папа, очевидно – каким-то невидимым образом сделало ему замечание. Маленькое привидение отвернулось от хвоста, чтобы не соблазниться и не нарушить запрет.

— Ишь ты, слушается родителей, — умилился господин начальник полиции. – Так что я могу для вас сделать, господа призраки?

Привидения зависли, потом задёргались в разных направлениях – очевидно, пытались что-то передать начальнику полиции.

— Надо Аджу и Ваджу позвать. Может, они срочно изобретут аппарат для перевода речи привидений на человеческий язык, — сказал господин начальник полиции.

Аджи и Ваджи на работе не было, они разрабатывали игровую приставку к слону у себя в мастерской у тётки Шасты. 

Из полицейского участка вышел Волчок. Близился вечер, и он собирался на патрулирование деревни.

— Оу! – удивился он при виде гостей.

— Вот именно, что оу, — согласился  господин начальник полиции. – Они что-то хотят, а что – непонятно. Ладно, будем задавать отдельные вопросы. И первый, самый главный вопрос: вы согласны, что ваше движение «вверх-вниз» означает «да», а «вправо-влево» — «нет»?

Привидения заколебались вверх-вниз.

— Тогда проще, — кивнул господин начальник полиции. – Вас кто-то обидел?

— Да, — изобразили привидения.

— У вас что-то украли?

— Нет.

— Э-э-э… как же можно обидеть привидений? Вас дразнили?

— Нет.

— Может, наш слон на вас слишком сильно подул, когда вы играли вечером? Так он не нарочно.

— Нет. 

— Тогда я буду перечислять разные преступления, а вы оставайтесь неподвижны, если это к вам не относится, и двигайтесь, если я угадаю, — придумал господин начальник полиции. – Итак, кража. Нет. Нанесение телесных повреждений…

— Какие телесные повреждения, они же бестелесные, — проворчал Самир.

— Поправка принимается. Нанесение бестелесных повреждений. Нет? Нет. Нанесение морального урона. Например, неприличная ругань. Нет. Похищение ребенка. Нет. Мошенничество. Нет. Ну не убийство же!

Привидения задвигались вверх-вниз.

— Убийство? Вы хотите заявить об убийстве?

Привидения продолжали двигаться. 

— А кого убили? – спросил господин начальник полиции. – Ах да, вы же не можете ответить.

Самое большое привидение облетело остальных привидений кругом.

— Вас? Убийство всех вас? – не поверил господин начальник полиции.

Вдруг с заднего двора раздался крик Айаны. Она там завела на ночь глядя какую-то срочную маленькую постирушку. Полицейские бросили привидений и поспешили туда спасать Айану. Привидения тоже полетели на крик. Вся компания – люди вперемешку с привидениями – остановилась и замерла при виде непонятного зрелища.

Айана, совершенно невредимая, стояла над тазиком со стиркой. Над ним поднималось бледное беловатое сияние, отчетливо заметное, потому что тазик находился в тени.

— Я не успела его остановить! – воскликнула она. – Оно влетело в воду! И растворилось! И теперь моя стирка светится!

Красныш сидел рядом и с интересом смотрел на сияние знакомого тазика.

Привидения горестно заметались над стиркой. Их было пятеро, а не шестеро – самый маленький привидёныш исчез. 

— Наверное, он, как многие дети, любит купаться, — предположил Самир. – Вот и полез в воду. Но почему он растворился? Проходя мимо дома с привидениями в сезон дождей, я несколько раз видел, как дети-привидения играли в лужах, строили запруды, пускали кораблики. 

— Это же не просто вода! – нервно сказала Айана. – Это вода с тем замечательным мылом, которые изобрели Аджа и Ваджа специально для моих стирок. Я добавляю в воду немного их чудесного моющего средства, и сразу получается много пены, и грязь растворяется. Стирать стало очень легко. И маленький привидёныш тоже постирался и растворился! Какой ужас!

— Волчок, срочно найди Аджу и Ваджу, — приказал господин начальник полиции. – Они должны придумать, как собрать обратно растворенное привидение. Господа привидения, не волнуйтесь! Мои сотрудники спасут вашего ребенка. 

Аджа и Ваджа прибежали очень быстро. Еще бы! Волчок сказал им:

— В вашем мыле захлебнулось привидение-ребенок! Если не спасете – сами станете привидениями! Это закон природы.

Близнецы осмотрели тазик, над которым по-прежнему поднималось слабое свечение, и стали советоваться:

— Оно не захлебнулось, оно только растворилось. Это проще.

— Да, захлебнутое привидение химическим путем не спасёшь.

— Захлебнувшееся, а не захлебнутое.

— Не придирайся. А хорошее мы мыло сделали, любую грязь растворяет, даже призраков. Предложить в качестве уникального средства против привидений? Кучу денег заработаем.

— Не отвлекайся. Что надо сделать, чтобы привидение отделить от мыльной воды? Надо, чтобы мыло выпало в осадок. 

— Нет ничего легче. Добавим соли кальция или магния. Не переживайте, господа привидения, сейчас мы всё исправим. Айана, ты пока вытащи постирушку из тазика. Да отожми хорошенько, чтобы как можно меньше частичек ребёнка осталось на одежде.

Несмотря на уверения близнецов, привидения всё равно нервничали. Как же оставаться спокойным, когда твой ребёнок только что растворился? Но Аджа и Ваджа знали своё дело.

— Айана, у тебя на кухне есть уксус?

— Конечно. 

— Тащи сюда, — приказал Аджа.

— Давай еще что-нибудь покрепче, а то мы хорошее мыло сделали, очень качественное. Айана, лимон у тебя, конечно, найдётся, а вот мел… нам нужен мел, — добавил Ваджа. – Если соединить лимон и мел, должно выйти то, что далекие потомки назовут цитратом кальция.

— Как раз мела у меня навалом, — сказала Айана. – Я же всё собираюсь начать красить невидимую корову. Но как только замахнусь на неё кистью, она убегает. Лимоны тоже имеются, я лимонный сок добавляю в соус по-кашмирски. 

Начали с уксуса – сначала в отдельной плошке развели немного мыльного раствора и смешали с уксусом. Осадок не сделался, только мелкая молочного цвета взвесь, разделить которую не было никакой возможности. 

Потом Аджа смешал в другой плошке мел с соком лимона. Обещанный цитрат кальция не образовался, крупинки мела плавали отдельно. Ваджа выплеснул получившуюся неудачу и с отчаяния бухнул оставшийся лимонный сок в тазик. Ага, вот оно! Белые, отчетливо отделяемые хлопья показались на фоне противной мутной жидкости.  

— Фу, ну и гадость, — скривилась Айана.

Привидение среднего размера заметалось перед носом Айаны.

— Да я не про вашего ребенка, мамочка, я про эту смесь, что получилась, — поправилась Айана. – Что-то тошнотворно грязное, а в нём плавает белый порошок. 

Ваджа процедил белую пакость сквозь лоскут ткани. 

— Теперь надо выпарить привидение из воды, — бодро сказал Аджа. – Айана, разведи очаг.

— Ты с ума сошел, он же сварится! – воскликнула Айана.

— Вареное привидение вас не устроит, да? – огорчился Аджа. – Только сырое? Тогда не знаю.

— Надо перемешать как следует, — придумал Ваджа. – Центробежная сила соберет частички привидения в центре тазика. Как чаинки, когда мы перемешиваем чай ложкой. И мы аккуратно сольём воду. Ведь привидения в воде не растворяются. 

Так и сделали. И действительно, после энергичного перемешивания в центре тазика собралось много беловатых светящихся комочков. Ваджа слил воду.

— А дальше?

— Дальше я, — сказала Айана. – Это всё надо замесить, как тесто. И слепить, как булку.

И через три минуты готовый привидёныш вылетел у неё из рук и, как ни в чём не бывало, повис между мамой и бабушкой. Те обвились вокруг него – это привиденный вариант объятий. Привидение-отец дунул на сына – видимо, это был привиденный вариант подзатыльника. 

— Ну что ж, я рад, что мы сумели вам помочь, — бодро сказал господин начальник полиции. – Не совсем понял, при чём тут убийство, ведь это классический несчастный случай, неосторожное обращение с опасным веществом – с мылом. Будьте бдительны, от мыла всего можно ожидать! Всего хорошего, господа привидения, приходите, если что надо.

Привидения заволновались и опять начали колебаться в разные стороны.

— Они прилетели еще до того, как их младшенький растворился, — напомнил Самир. – Они по другому случаю обратились. 

— Очень жаль, — вздохнул господин начальник полиции. – А я решил, что всё уже закончилось, и можно записать себе раскрытое преступление – восстановление растворенного привидения. 

— Можно записать как раскрытое преступление, а потом начать расследовать второе преступление, о котором сообщают господа привидения, — придумал Самир. – Два преступления ровно в два раза лучше, чем одно.

— Это верно, — согласился господин начальник полиции.

Журнал полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №8 Дело о столетнем убийстве 

Преступление:

Результат:

Примечания:

Подпись ответственного:  

Расшифровка подписи: почерком начальника полицейского участка написано: конный полицейский Самир

— Мы остановились на убийстве, — сказал Самир. – Они утверждают, что их убили.

Привидения задвигались «вверх-вниз» — подтвердили.

— Когда? Давно? – спросил господин начальник полиции.

— Да, — просигнализировали привидения.

— Еще до того, как вы стали привидениями? 

— Да.

— То есть вы не умерли от оспы? Вас убили?

— Да.

— Но ведь это было лет сто назад? Убийцы давно умерли.

— Да.

— Вы хотите мести их потомкам?

— Нет.

— Вы хотите мести убийцам-покойникам?

— Да.

— В смысле убийцы стали тоже призраками? И вы хотите доставить им неприятности?

Привидения заколебались по-разному, кто-то «да», кто-то «нет», а мелкий привидёныш вообще перевернулся вниз головой (если бы у него была голова).

— Но почему вы ждали столько лет и не обратились в полицию сразу после смерти? – задал логичный вопрос господин начальник полиции. – Ведь в те времена тоже существовал полицейский участок. 

Привидения заволновались, замахали тем, чем могли замахать. Но, увы, это было совершенно непонятно. 

— А почему обратились именно сейчас? – спросил начальник полиции. – Ах да, вы не можете ответить.

Но, как ни странно, ответ был получен. Одно старшее привидение облетело вокруг начальника полиции и ласково погладило его по лысине.

— Всё ясно, — понял Самир. – В последнее время ты хорошо раскрывал сложные преступления. Они поверили, что ты им поможешь, раз ты такой умный.

— Какой ужас, — простонал господин начальник полиции. – Они в нас верят, а у меня даже идеи нет, как раскрыть это убийство. Потерпевшие не могут говорить, подозреваемые давно умерли, свидетели тоже. Письменных свидетельств не осталось, потому что все неграмотные.

— А вы знаете, кто вас убил? – спросила Айана.

Опять разнобой. Двое старших изобразили «нет», один – «да». Мелкие привидения не шевельнулись.

— Мне кажется, они не знают, кто их убил, но предполагают несколько вариантов, — сказала Айана. – Возможно, у двух-трёх-пяти человек были причины для убийства. А почему сразу не обратились… После своей смерти убийцы стали призраками, и они сделались недосягаемы для мести: например, были в царстве мёртвых, у государя бога Ямы. Или еще где-то. Они не преты и не бхуты, потому что иначе наши привидения их достали бы. Убийцы и не питары, потому что питарами становятся только праведные покойники. И вот что-то случилось или прошёл какой-то срок… я только предполагаю. Теперь их можно достать и отомстить. Но наши привидения точно не знают, кто их убил, и не хотят обижать невиновных. Я очень сумбурно объясняю, да?

Привидения замерли, потом закачались вверх-вниз, подтверждая гипотезу Айаны.

— Надо обратиться к старейшим жителям деревни, — сказал Самир. – Вдруг кто-то что-то помнит. Какие-то рассказы, легенды. 

— Надо спросить у аскета Сентъягхи, — предложил начальник полиции. – Он очень умный.

— Лучше всего, конечно, изобрести машину времени и посмотреть всё, как было, — вздохнул Аджа. – Но, боюсь, мы не сможем. Техническая сторона дела – ерунда, а вот закольцевать время сложно, оно скользкое и длинное, и так и норовит вырваться из рук и хлестнуть тебя по мор… по лицу. 

— Ты что ли пробовал? – удивилась Айана.

— Конечно. И не раз. Ничего не вышло.

— Надо посоветоваться с тёткой Шастой, — сказал Ваджа. – Она всё-таки очень умная, аж завидно.

— Ладно, мне пора патрулировать деревню. Если что – зовите, я приду, — предупредил Волчок и ушёл на дежурство.

Айана расправила постиранную ткань.

— Теперь мое сари немного светится, — заметила она. – Видимо, я не до конца отжала его, и немного мелких частичек привидения на нём остались. Тётка Шаста будет говорить, что я ведьма, светящаяся в темноте. Можно я не пойду с ней советоваться?

— Мы начнем с опроса стариков, — сказал господин начальник полиции. – Но сейчас уже вечер, негоже беспокоить пожилых людей на ночь глядя. Всё отложим на завтра. Привидения ждали сто лет, еще одну ночку подождут. 

Привидения задвигались, запротестовали. Потом, словно по сигналу, улетели к себе в домик.

Самыми древними жителями деревни были те три старухи, которые читали заклинания около постели Шанкары, когда его укусил тигр. Они так давно жили на свете, что имена их забылись, и теперь их звали Первая Майя, Вторая Майя и Третья Майя. Потому что майя – это магическая сила, а старухи считались владеющими тайными умениями. Ещё майя – это иллюзорность бытия, препятствующая постижению истины, так говорили брахманы.  А старухи хоть и предсказывали истинное будущее, но всегда неправильно. Вот и в случае с Шанкарой они утверждали, что Шанкару укусил оборотень, а не простой тигр. И ошиблись.

Господин начальник полиции проявил максимум почтительности и не стал вызывать бабушек в полицейский участок, а пришёл к каждой домой. Первая Майя жила на окраине деревни, в домике с видом на висящего аскета Сентъягху. Она утверждала, что это благочестивое зрелище наполняет её духовной силой. 

— Это было слишком давно, — покачала она головой в ответ на просьбу начальника полиции. – Ты еще молод, Талчаппар, совсем мальчик, и не можешь понять, как всё перепутывается в голове, когда живёшь сто лет или около того. Я была маленькая, и бабушка мне что-то рассказывала. Бабушка в ту эпидемию тоже болела оспой, но выжила. А меня еще не было на свете. Или была? Талчаппар, деточка, собери нас троих. Может, вместе мы вспомним. 

Вторая Майя жила около слоновника, ее дом совсем зарос вьющимися растениями, как будто джунгли решили растворить бабушку, как привидение в мыльной воде.

— Ты нахальный мальчишка, Талчаппар, как ты смеешь приставать к даме и напоминать о её возрасте? – хихикнула она. – Весь в своего деда. Тоже наглец был ещё тот. Вот, помнится, на весеннем празднике… ах да, тебе надо знать про семью, умершую от оспы и ставшую призрачной? Много тогда сплетен ходило, много… нет, я сама их не слышала, очень уж давно дело было. Но мне рассказывала то ли мама, то ли бабушка. Я вспомню. Но лучше бы ты собрал нас трёх вместе. Вместе наша магическая сила возрастает. Да-да-да, мне уже немножко трудно ходить, но я добреду до Третьей Майи, хоть она и задавака. И у неё в доме около храма мы вспомним всё.

Третья Майя жила напротив храма. Брахман опасался, что своими маленькими пронзительными глазками она наводит порчу на священное здание. Третья Майя встретила начальника полиции у порога:

— Я давно жду тебя, юный Талчаппар. Ты должен был спросить меня об этом убийстве еще лет пятнадцать назад. Почему ты пришёл так поздно?

Господин начальник полиции должен был удивиться и спросить: «Откуда ты знаешь, по какому вопросу я пришёл?» или что-то в этом роде. Но он не удивился, потому что Волчок по его приказу с утра обежал всех трёх бабушек и вежливо предупредил, что к ним зайдёт начальник полиции и спросит о привидениях. Вместо того, чтобы изумиться волшебной прозорливости Третьей Майи, он спросил:

— Так значит, это всё-таки было убийство?

— Конечно, и только пустоголовые ракшасы могут сомневаться. – хмыкнула Третья Майя. – Но я ничего тебе не скажу. Ты слишком молод, чтобы знать истину. Поди еще и пятидесяти лет не исполнилось.

Господин начальник полиции почесал лысину и сказал:

— Ну и не говори. Больно надо. Первая и Вторая Майи скажут. Я пошёл к ним.

И развернулся, чтобы уйти. Он знал, как надо обращаться с Третьей Майей.

— Ну ладно, так и быть, — поспешно сказала Третья Майя. – Может, я соблаговолю сообщить неведомое такому несмышлёному юнцу, как ты. Но только вместе с Первой и Второй. Пусть они почтят мой дом своим посещением. Только после омовения и очищения в храме. И пусть брахман прочтет над ними триста бхаджанов, чтобы они смогли войти под мой кров.

— Они не согласятся очищаться перед тем, как прийти к тебе, — возразил господин начальник полиции. – И не согласятся платить брахману за триста бхаджанов. Да ты не волнуйся, достопочтенная Третья Майя, мы сами разберемся. Первая и Вторая знают многое, мне хватит их сведений. Ты нам не особенно и нужна. Я так зашёл, из уважения.

— Но они не знают того, что знаю я! – Третья Майя забеспокоилась, что столь интересное мероприятие обойдётся без неё. – Хорошо, Талчаппар-бабу, пусть они приходят без очищения и без бхаджанов. Я согласна на многие жертвы ради истины.

И вот наконец три бабушки и господин начальник полиции собрались в грязноватом и неуютном дворе Третьей Майи под деревом бодхи. 

Первая Майя начала, не дожидаясь вопросов:

— Я много думала после твоего прихода, мой мальчик, я старалась вспомнить, что рассказывала бабушка. Но я стара, и могу перепутать. Пусть мне помогут Вишну и Шива. Я помню: я совсем мала, сижу у огня, бабушка что-то делает и ворчит: «Оборони нас добрый Вишну от моровых болезней. Я еле выжила». Её лицо было всё в заживших оспинках, мне нравилось трогать их пальчиком. Потом я помню: «Семья гончара вся вымерла. Но это не оспа. Их убил…», —  она назвала имя, я не помню. Он их отравил. Кто тогда разбирался, от чего умер гончар и его дети, все боялись заболеть и обряды проводили в спешке. А может, брахман тогда уже умер, и обошлись без обрядов, не случайно же они стали привидениями. Полиция? Полицейские тоже умерли. 

— Почему убили гончара и его семью? – спросил начальник полиции.

— Ходили глупые сплетни. Дескать, некий сосед слева, имя я тоже не помню, оклеветал гончара – сказал убийце, что гончар украл у него… у убийцы то есть, кольцо с волшебным сапфиром. Которое приносит деньги. И спрятал кольцо – когда лепил кувшин, вмазал кольцо в глину. Убийца поверил, пришёл на двор к гончару и переколотил все его кувшины, чтобы найти кольцо. Никакого кольца не было, конечно. Гончар обиделся и сильно побил убийцу. Убийца тоже обиделся и отравил всю семью гончара. Как-то там ещё была замешана женщина. Но чья женщина – соседа слева, убийцы или гончара – я не помню. 

— Невероятная чушь, — вмешалась Вторая Майя. – Какое кольцо с сапфиром, здесь не махараджи жили, а беднота деревенская. Ты совсем из ума выжила, подружка, а какая была умница, какая красотка! Как отплясывала на весеннем празднике, когда дед вот этого юнца Талчаппара… ну, это неважно. Мне рассказывала бабушка, что причиной был дом. Этот дом должен был достаться старшему сыну после смерти отца. А отец сказал при всех и при брахмане, что отдаёт дом младшему сыну, гончару. Потому что старший шалопай, работать не хочет, с разбойниками связался. Да-да, Третья Майя, я это знаю точно. И не надо кривить ротик, он у тебя уже не такой соблазнительный, как шестьдесят лет назад. Дом достался гончару и его семье. Старший брат затаил злобу. И когда начался мор, он убил гончара и всю семью. Может, отравил. Может, зарезал. Все поверили, что они умерли от болезни. Убийца надеялся, что дом достанется ему. Но семья гончара сделалась призраками и охраняла дом. Убийца не мог в него войти. Как только он заходил во двор, так навстречу ему молча двигались шестеро призраков: его мать, его брат, его золовка, трое его маленьких племянников. И он убегал. 

— Эта версия по крайней мере объясняет, почему семья гончара никуда не ушла из дома даже после смерти, — задумчиво сказал начальник полиции. – Они охраняли дом. Но если дело было именно так, то гончар и его семья должны были знать, кто их убил. А они сомневаются.

— Потому что всё было не так, — зловеще протянула Третья Майя. – Высшие Силы вмешались в теченье событий. Когда этот слишком молодой начальник полиции ушёл за вами, я впала в транс…

— Вместо того, чтобы прибраться перед приходом гостей, — вставила Вторая Майя.

— И мне явился некто с лицом, подобным полной луне. Но черна была та луна, и чёрное сияние заполнило весь дом. И он сказал: «Я убил их. Потому что гончар был оборотень. В полнолуние он обращался в чёрного леопарда и охотился на людей. Он сожрал мою единственную маленькую дочь – не один, а со всей семейкой, они все были оборотни-людоеды, даже самый маленький, трёхлетний. И я отомстил им всем, я убил их, чтобы они больше никого не загубили. Но этим я непоправимо испортил карму, и теперь обречён на…» Тут раздался страшный грохот, и некто с лицом, подобным полной луне, исчез. И я не узнала, на что он обречён.

— А что за грохот? – поинтересовался господин начальник полиции.

— А это ты пришёл, Талчаппар-бабу, ты всегда громко топаешь.

Господин начальник полиции, конечно, верил в оборотней – а как не верить, если его собственный сотрудник иногда превращается в волка? Но эта гипотеза ему не понравилась. Если гончар был оборотнем, почему после смерти он не стал претом или бхутом, а вернулся в свой дом? 

— А может, это было не кольцо, а клад, — сказала Первая Майя. – Мне всегда хотелось найти клад. Ещё с детства.

— Мне тоже, — согласился  господин начальник полиции. – Спасибо, уважаемые бабушки, вы очень помогли следствию. После беседы с вами стало совершенно непонятно, кто убийца и почему он пошёл на такое страшное дело.

 Господин начальник полиции распрощался и отправился к аскету Сентъягхе. Он верил в ум аскета, потому что всю школьную жизнь списывал у него домашние задания. 

Аскет Сентъягха выслушал начальника полиции и грустно моргнул. Как он мог что-то знать об этом столетнем деле? Он был ровесником начальника полиции. И никогда не интересовался сплетнями. Надо ответить общими словами. Как там в «Махабхарате»? Надо сказать так:

— Ответствовал гость: «Эта жизнь быстротечна.

И счастье мгновенно, и горе не вечно».

— Это отговорки, — возразил начальник полиции. – К тому же в случае гончара горе как раз оказалось вечно – он уже целую вечность торчит в своем доме и горюет. Ты сам-то как думаешь, как его убил? Ты был самым умным в нашем классе. 

Отшельник вздохнул. Надо выдать оригинальную гипотезу, а как? 

— Кто умер – тот умер, кто жив – тот живёт.

Природа своё непременно возьмёт. 

Неважно, что было столетье назад. 

Мудры мудрецы, что вперед лишь глядят. 

— То есть ты предлагаешь не расследовать это старое дело? – уточнил господин начальник полиции. – Нет, я так не могу, я полицейский. К тому же убийца остается убийцей. Даже если он умер, он может навредить живым. Надо его найти и обезвредить.

К тётке Шасте полицейские пошли полным составом: всем было интересно, что она скажет после того, как кончит ругаться.  Айана сначала не хотела идти, но потом тоже присоединилась к коллективу. Господин начальник полиции пересказал версии трёх бабушек и раскритиковал их все:

— Версия о кольце с сапфиром не объясняет вообще ничего. Куда делось кольцо на самом деле? Почему семья гончара осталась в доме после смерти? Как именно были убиты жертвы? Версия о старшем брате объясняет, почему они остались в доме – охраняли его, чтоб нечестивый убийца не получил то, ради чего пошёл на убийство. Но зачем идти на такое ужасное преступление ради обычного маленького дома, который легко построить из земли, глины и тростника? И почему жертвы не уверены, что это брат их убил? Версия об оборотне самая глупая. Но она может оказаться правдой, потому что с оборотнями ни в чем нельзя быть уверенным. Хуже всего с аскетом – он сказал, чтобы мы бросили расследование. Шаста, на тебя вся надежда. Может, мы пропустили какого-нибудь свидетеля?

Тётка Шаста хмыкнула. Потом помолчала. 

— Да, — сказала она наконец. – Вы пропустили главного свидетеля. Меня.

— А ты-то тут при чём? – удивился начальник полиции. 

— А я – правнучка того самого старшего брата. Подозреваемого в убийстве. То есть родственница ваших привидений.

Все замерли. 

— Мне рассказывала мама, ей – бабушка, бабушке – прабабушка. Мама велела в своё время рассказать своей дочери. Но у меня нет дочери. Поэтому, я думаю, стоит рассказать вам. Чтобы информация не пропала.

Когда я была маленькая, мама меня ругала за плохое поведение и говорила: «Ты – вылитый прадед, такая же разбойница, как он». Потому что он был настоящий разбойник. С… как бы это помягче сказать… с сотрудниками нападал на купеческие караваны. Награбил много. Не знаю, что именно он награбил, мама говорила, что ей бабушка рассказывала чуть ли не о рубинах-сапфирах. Потом решил покончить с преступным прошлым, а сокровища замуровал в стенку отцовского дома. Он же из земли и глины, легко вмазать туда что-то небольшое. 

— Ага, вот и клад появился, — заметил господин начальник полиции. – Теперь ясно, зачем старшему брату так нужен был дом.

— Конечно! Это был его клад и его дом, он в нём жил вместе с отцом и младшим братом. Но отец не одобрял его преступного прошлого и после смерти завещал дом младшему. Тем более у того семейство, а старший тогда не был женат, за него никто не хотел идти, за разбойника-то с подпорченной кармой. Про клад не знал ни отец, ни младший брат. Братья поссорились, старший обвинял младшего в том, что он забрал себе его дом, младший сказал: «Ах так! Тогда ноги твоей чтоб не было в этом доме!» Старший ушёл и построил себе дом на окраине – вот этот, около которого мы сейчас сидим и пьем чай. Потом началась эпидемия. Младший заболел. Старший обрадовался: брат помрёт, и дом с кладом будет его. Или хоть достать клад можно будет. С кладом-то за него любая пойдёт. Заболело всё семейство младшего, и старший уже потирал руки. Но вдруг младшему брату стало лучше.

— И старший решил помочь болезни? – деликатно спросил господин начальник полиции. – Но почему тогда привидения сомневаются, кто их убийца?

— Потому что теперь начинается самое интересное, — сказала тётка Шаста. – Мама сто раз повторяла этот фрагмент истории, чтобы я ничего не перепутала. «А то духу нашего предка будет нехорошо», — говорила она. Эпидемия шла на убыль, многие уже переболели и пытались помогать тем, кто болен. Тем злосчастным утром у младшего брата перебывало трое. Сначала зашёл сосед слева – помните, о нём упоминала Первая Майя? Это был тот самый сосед, с которым младший брат некогда поссорился и даже подрался, тогда сосед перебил ему все горшки. Причину не помню, что-то неважное, обычная ссора между двумя молодыми энергичными мужиками. Сосед уже переболел и не боялся оспы. Он принёс больным молока. Они выпили. Потом пришёл подручный лекаря и принёс новое лекарство, которое, дескать, только что изобрели. Лекарь не имел причины губить младшего брата, а вот подручным лекаря был молодой человек, у которого младший брат некогда увёл невесту, свою теперешнюю жену. Подручный лекаря так и не женился. Может, он тоже желал смерти младшего брата, чтобы жениться на своей бывшей возлюбленной? Младший брат выпил лекарство и дал его всем своим родственникам. Третьим зашёл старший брат. Да, его выгнали из этого дома, и он не желал выздоровления младшему брату, но в доме оставалась его мать, и когда все заболели, старший брат приносил в дом еду, ведь вся семья просто в лёжку лежала. Возможно, они поели. После этого наступило внезапное ухудшение, и на следующий день все обитатели дома стали привидениями. 

— Они выпили молоко, потом лекарство, потом съели еду, — сказал  господин начальник полиции. – Так кто же отравил их?

— Возможно, никто, — пожала плечами тётка Шаста. – Оспа – очень тяжёлая болезнь. Могут наступать внезапные ухудшения. Моя мать и бабушка были уверены, что так и случилось. Поэтому и заставляли меня запоминать все подробности – ведь они оправдывали нашего предка.

— Вот почему привидения не знают, кто их убил, — сказал Самир. – Трое приходили. И у всех троих были причины для убийства. 

— Так значит, ты являешься наследницей разбойника, и клад в стене дома – твой? – спросил Аджа. – Как интересно!

— Да, старший брат так и не забрал клад, и он до сих пор находится где-то в стене, — ответила тётка Шаста. – Но не вздумай лезть в дом и выковыривать клад! Привидения его охраняют! Я даже предположить боюсь, что они с тобой сделают.

— Может, обратиться к колдунам и вызвать дух старшего брата? И спросить его, убил или не убил? – в отчаянии предложил начальник полиции.

— Наврёт, — не одобрила тётка Шаста. – Духи – такие лжецы, вы не поверите. 

— А привидения знают, что ты – правнучка старшего брата? – спросила Айана.

— Конечно. Мы даже раскланиваемся, когда я прохожу мимо, — улыбнулась тётка Шаста. – Они очень хорошие люди. Только бестелесные.

— Но что же я им скажу? – воскликнул господин начальник полиции. – Они так надеялись на нас. А мы так и не узнали истину.

— А что есть истина? – спросила тётка Шаста.

Ей никто не ответил.

Журнал полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №9 Дело об убийстве богатой красавицы

Преступление: УУ МАРА

Результат: УРА УРА

Примечания: РУКА КАУК

Подпись ответственного:  КУМАР 

Расшифровка подписи: почерком начальника полицейского участка написано: «Кумар действительно художественно одарённая личность, его мамочка права. И он действительно знает пять букв. Но у него болит рука, а то он бы еще лучше нарисовал.

Как это было на самом деле

День брахмана храма Шивы в деревне Багури всегда начинался одинаково. Сначала, на рассвете, ещё дома он произносил краткую молитву, потом проводил первое омовение – выливал на голову пригоршню воды, произносил священную фразу, три раза полоскал рот водой, потом дыхательные упражнения – выпустить воздух через одну ноздрю, потом через другую. Ещё несколько священных фраз, после чего брахман вставал на одну ногу, наступив на неё другой. Поворачивался лицом к восходящему солнцу и приветствовал его очередной священной фразой, потом одевался в чистое. Главным в одежде был священный шнур брахмана, сделанный из травы мурвы. Из неё же мастерили и хорошую тетиву для луков, но оружием брахман не пользовался. 

Он шёл в храм, который стоял совсем рядом. Произнося положенные бхаджаны, он торжественно омывал статую Шивы и опрыскивал её благовониями. Позже слуги пронесут Шиву по главной улице деревни, чтобы бог увидел своих прихожан. Затем внесут обратно, где Шиву будут развлекать танцовщицы. Полагалось, чтобы танцовщицы были молодыми и красивыми, но молодые и красивые как-то быстро выходили замуж, впрягались в домашнее хозяйство и переставали быть молодыми и красивыми. Поэтому в храме постоянно работали две пожилые танцовщицы: Дия (что означало ослепительная) и Лалита (что означало игривая). Они обладали огромным опытом – более сорока лет танцевали для Шивы и знали его вкусы и пристрастия. А что касается возраста, то брахман считал, что Шива и сам уже немолод и не должен сильно придираться к тому, что его танцовщицы не очень юные. 

В это утро всё было как обычно. Брахман открыл дверь во двор храмового комплекса, направился к ступеням, ведущим во внутреннее помещение с Шивой, и замер.

На ступенях лежал труп женщины в богатой одежде. То, что женщина уже не живая, брахман понял сразу – она скрючилась, будто сидела на стуле и в этой позе завалилась на бок. Ни один живой человек так не ляжет, тем более на ступени. Женщина была закутана в несколько одежд, её лицо скрывалось под тканью. Край красного сари, выглядывавший из-под покрывала, переливался золотым шитьём. Под тонким шёлком самого верхнего шарфа просвечивали драгоценные камни – красные, возможно, рубины, и золото налобной повязки. 

— А-а-ай-я-яй! – заверещали Дия и Лалита. – Мертвец! Убитый! 

— Тихо! – рявкнул брахман. – Не оскорбляйте слух умершей своим поросячьим визгом.

Он не церемонился со своими старушками-танцовщицами. 

— Дия, скажи слугам, пусть сбегают к кандалам и позовут Мастера похоронных дел, — приказал брахман. – Не могу же я касаться мёртвого тела. Это осквернение. Лалита, отойди подальше, а то ты тоже осквернишься и не сможешь танцевать сегодня для Шивы и прикасаться к священной траве куша. Еще скажи слугам, чтобы позвали лекаря Мохана. Вдруг женщина жива, просто без сознания.

— Ну да, жива, как же, — проворчала Лалита. – Вон как скорчилась. Окоченела уже, бедняжка. А какая красотка!

— С чего ты взяла, что красотка? – удивился брахман. – Она вся закутана, ничего не видно. 

— Да уж знаю, — важно сказала Лалита. – Красоту сквозь сто покрывал видно. 

— Глупости. И позовите кто-нибудь полицию. Вдруг это и вправду убийство. 

Тем временем во двор храма потянулся народ, привлечённый потрясающей вестью. Багурийцы заинтересованно обсуждали увиденное:

— Одёжа-то, одёжа! Кума Шивани, вот бы такое сари!

— А рубины-то!

— Кто же её, бедную, укокошил прямо во дворе храма? Плохо глядит брахман за порядком, плохо. Негоже допускать убийство прямо перед носом Шивы.

— Да ладно, Шива сам насчёт убийств был не промах!

— Ему можно. Он бог.

— Да, жалко девочку, такая молоденькая.

— А всё красота, что она с людьми делает!

— Да, красота – страшная сила.

— И хорошо, кума Мохини, что ты ею не обладаешь, правда? Безопаснее.

— Да на себя посмотри, Кавита, не зря тебя прозвали Рябая Жаба. 

— Это кто ж прозвал? Ах ты погань ракшасова, сама только что и придумала! Да я тебя…

— Тихо, бабы, при мёртвом теле да эдак ругаться.

— А ты, кузнец, помалкивай, а то услышишь кое-что интересненькое про свою личную жизнь.

Обсуждение личной жизни кузнеца прервал приход Мастера похоронных дел. Он замер у входа. Он был неприкасаемым, и посещать священные места ему запрещалось. Но тогда как же осмотреть труп, лежащий на ступеньках храма?

Брахман вздохнул и приказал слугам:

— Несите сюда красную ковровую дорожку, которую расстилали, когда приезжал раджа. И разложите её так, чтобы Мастер похоронных дел мог подойти к трупу, не осквернив землю храма. 

Дорожку принесли, разложили, и Мастер похоронных дел важно прошествовал к ступеням, прямо как раджа. Он наклонился и перевернул лежавший на ступенях труп.

Толпа ахнула.

— Да это же кукла!

— Ха-ха, а ты сказала, она молода и красива!

— Да уж покрасивее тебя, хоть и кукла.

Действительно, это был грубо сделанный муляж. Лицо – полотняный мешочек, набитый тряпками и, видимо, пришитый к мешку побольше, изображавшему туловище. Руки – длинные мягкие цилиндры тоже из полотна, набитого тряпками. А одежда настоящая, очень богатая. И головная повязка на лице без глаз и носа – настоящая, золотая с рубиновыми подвесками. И браслеты на тряпичных руках золотые. И покрывала вышиты золотой нитью.

— Я должен лечить вот это? – спросил подошедший лекарь Мохан.

— Нет-нет, господин лекарь, ошибка вышла, ложный вызов, — сказал возмущенный брахман. – Чья-то глупая шутка.

— Я могу идти? – спросил Мастер похоронных дел.

— Ковёр-то осквернился напрочь, — заметил лекарь как бы невзначай. – Нельзя его в храме оставлять.

— Да, — огорчился брахман. – Мастер похоронных дел, уходи и забирай с собой этот ковер, ты всё равно его осквернил своими ногами. Слуги, стащите ковёр за территорию храма. Палками что ли, чтобы не оскверниться. И пусть Мастер похоронных дел возьмёт его в качестве оплаты вызова.

Лекарь подмигнул Мастеру похоронных дел. Пусть Мастер – неприкасаемый, но они часто работали вместе и ценили друг друга. Мастер забрал красивую и дорогую ковровую дорожку и ушёл очень довольный.

— Вот этот труп… то есть не труп, а кукла, — замялся брахман. – Он тебе никого не напоминает? Кого-то из твоих пациентов? 

— Мои пациенты не носят одежды из мадрасской парчи, шитой золотом, и рубины на головной повязке, — возразил лекарь. 

— Но если бы это был настоящий труп, а не кукла, что бы ты сказал о ней? На кого она похожа?

— Хм… — лекарь вгляделся в белый полотняный мешочек, на котором даже не удосужились нарисовать глаза, рот и нос. – Я бы сказал, что у женщины лицо бледное и отёчное. Возможно, больные почки. И руки какие-то бесформенные, будто тряпками набитые. Деформирующий артрит. Или нарушение оттока лимфы.

— Какой артрит, это же кукла! – возмутился брахман.

— Ты спросил, что бы я сказал, если бы это был труп. Я ответил. Да, я еще сказал бы, что смерть наступила довольно давно. Видите, какая она негнущаяся? Это трупное окоченение. 

Брахман заморгал, сбитый с толку.

— Совершенно верно, — согласился с лекарем подошедший начальник полиции. – Очевидно, манекен делали с больной женщины, отёчной, с плохими суставами. Но на ней наряд невесты. 

Этого лекарь не заметил.

— Что ж, — сказал он. – Замуж выходят не только юные красотки. 

— А кто она? И как попала на ступеньки нашего храма? – спросил брахман.

Толпа замерла, ожидая ответа.

— Следствие это выяснит, — важно заявил начальник полиции. – Прошу всех посторонних покинуть территорию храма. Останется только господин брахман, господин лекарь и танцовщицы.

Толпа недовольно заворчала – ну вот, на самом интересном месте… Но все подчинились. 

— Давно у меня не было такого сложного случая, — потёр руки довольный начальник полиции. – Всё ерунда какая-то, призраки, тигры, разбойники. Наконец-то настоящая загадка. Господин брахман, прикажите послать в полицейский участок за Айаной и пальмовыми листьями. Нужно вести протокол допроса. А пока осмотр места происшествия. Ох, натоптали как! Да еще этот ковер, его проволокли через весь двор и стёрли все следы. А ведь кто-то должен был принести куклу и оставить следы на земле. Впрочем, ведь близко к ней никто не подходил, чтобы не оскверниться? И на ступеньки никто не вставал, кроме Мастера похоронных дел. А следов-то я не вижу. Может, их потом специально вытерли?

— Не думаю, — возразил брахман. – Ступени как были грязные, так и остались. Никто их не вытирал. 

— Одежда-то повреждена, — сказал господин начальник полиции. – Тонкое шёлковое покрывало порвано в двух местах. Плотное покрывало вроде целое. Нет, вот тут кончики золотых нитей торчат. Края сари надорваны. На шёлке неотчётливые следы грязных пальцев. С жертвой не церемонились. Ага, вот и Айана. Пиши, детка.

Протокол допроса брахмана

Господин начальник полиции: «Когда ты ушёл вчера из храма?»

Брахман: «После службы, как обычно. Я уходил последним. Никакие трупы во дворе не валялись»

Господин начальник полиции: «А когда ты вошёл утром во двор, кто там находился?»

Брахман: «Никого. Потом подошли танцовщицы».

Господин начальник полиции: «Ты когда-нибудь видел женщину в такой одежде, как на кукле?»

Брахман: «Нет. Такие богатые в наш храм не заходят». 

Господин начальник полиции: «Что бы еще спросить… Ты подозреваешь кого-нибудь?»

Брахман: «Это глупая шутка нечестивца. Оскорбление Шивы. Я подозреваю Аджу и Ваджу. Что бы ни случилось в деревне, они непременно оказываются замешанными».

Господин начальник полиции: «Храм запирается на ночь?»

Брахман: «Ещё не хватало. В Багури нет воров, а в храме – драгоценностей. Дверь просто прикрывается на засов, чтобы обезьяны не озоровали внутри. Хватит того, что они во дворе хозяйничают. Двор тоже закрыт снаружи на засов – от коров. Они, конечно, священные животные, но нехорошо, если люди придут помолиться, а вокруг Шивы – три слоя коровьих лепёшек». 

Господин начальник полиции: «Эти засовы были закрыты сегодня?»

Брахман: «Да. Но любой человек легко их откроет».

Господин начальник полиции: «Хорошо. Допрос окончен»

Брахман (иронически): «Ну и как, я не убийца?»

Господин начальник полиции: «Следствие покажет».

Протокол допроса танцовщиц Дии и Лалиты

Господин начальник полиции: «Госпожа Дия, когда ты пришла на работу?»

Дия: «На рассвете, как всегда. И вижу такой ужас, такой ужас! Господин брахман стоит, а перед ним зверски убитая женщина! Реки крови! Растерзанное в пылу страсти платье! Неужели наш брахман накинулся на женщину и убил её? В припадке страсти! Нет, безумия!»

Брахман: «Что-о-о?»

Дия: «Но я сразу подумала, что такой праведный человек, как наш брахман, не станет так кроваво убивать. Ну, отравит в крайнем случае тихо-пристойно. 

Брахман: «Что-о-о?»

Дия: «Потом я подумала, что это не женщина, а демон-ракшас. И брахман своими молитвами уничтожил демона».

Господин начальник полиции: «То есть ты заподозрила брахмана?»

Дия: «А там больше никого не было».

Господин начальник полиции: «Почему ты увидела кровь?»

Дия: «Наверное, красное сари показалось лужей крови. Очень похоже». 

Лалита: «Ой, господин начальник полиции, не слушай эту трещотку. Ты еще скажи, Дия, что это я её убила».

Дия: «Нет, я раньше подошла, когда тебя ещё не было. Я раньше начала кричать и звать на помощь». 

Лалита: «Да уж, орать ты умеешь. Удивительно, как эта мёртвая дама не ожила от твоих криков»

Дия: «Она из тряпок, вот и не ожила. А ты сказала, что она красавица! Этого вообще не видно было сквозь покрывало, а ты сказала! Значит, ты знала её при жизни!»

Лалита: «Кого? Тряпичную куклу?»

Дия: «Нет, ты опознала платье. Ты видела это платье на красивой женщине, вот и сказала. Лалита, признавайся немедленно! Ты слишком много знаешь! Убийца испугается, что ты его выдашь, и прикончит тебя. А если ты всё расскажешь, ты будешь в безопасности». 

Лалита: «Ах! Жуть какая.  Господин начальник полиции, я всё расскажу. Я абсолютно ничего не знаю и никогда не видела этой девицы из тряпок, но я расскажу всё, что тебе угодно!»

Господин начальник полиции: «Стоп! Сил моих больше нет. Айана, не записывай этот бред. По нашему судебному законодательству женщина не может свидетельствовать на суде, но во имя установления истины приходится допрашивать вот таких трещоток».

Протокол допроса господина лекаря Мохана

Господин начальник полиции: «Господин лекарь Мохан, ты пришел позже всех?»

Лекарь: «Я пришёл почти одновременно с Мастером похоронных дел». 

Господин начальник полиции: «По нашему законодательству свидетельства неприкасаемых не принимаются во внимание. А жаль».

Лекарь: «Не думаю, что он видел что-то, что не видел я. И он быстро ушёл, чтобы не осквернять присутствующих своим дыханием».

Господин начальник полиции: «А что ты можешь сказать по существу дела?»

Лекарь: «Ну, если следов вокруг куклы нет, значит, она прилетела по воздуху, что невозможно. Разве что её с крыши сбросили, но чтобы затащить её на высокую конусовидную крышу храма, надо быть акробатом. И всё равно для этого сначала надо залезть на крышу, а следов нет. Если же следы были, но их затоптали, то значит, её кто-то принёс. Не может быть, чтобы человека или двух человек, несущих что-то вроде трупа, никто не видел в деревне. Ворота к тому времени еще не открывали. Патруль ходит. да многие и не спят уже в это время. Поспрошай земляков, дружище Талчаппар-бабу. Кто-то что-то видел, а не видел – так придумает».

Господин начальник полиции: «Да-да, ты прав, я тоже так думал, только ты первый сказал».

Лекарь: «Кукла лёгкая, её мог принести и один человек. Но зачем?»

Господин начальник полиции: «Вот именно – зачем? Допрос окончен. Дружище Мохан, пойдём ко мне домой, Айана нас покормит завтраком, и мы ещё подумаем над этим делом. Чудится мне в нём нечто…э-э-э… медицинское». 

На этом протокол окончен. Подпись: пеший полицейский Айана.

Следствие продолжалось целый день. Опросили всех жителей деревни. И выяснилось, что ни Ваджа, патрулировавший улицы, ни Прамод, который не спал всю ночь из-за зубной боли, ни Радха и Прим, целовавшиеся на свидании, ни кузнец, закаливавший клинок в звёздном свете, ни Ананд, сочинявший поэму – никто не видел, чтобы ночью или на рассвете кто-то нёс что-то, хоть отдалённо напоминающее труп. Правда, все отмечали, что ночь была беспокойная. С вечера кричали птицы, долго не могли утихомириться обезьяны, прыгавшие по деревьям и крышам, когда им уже пора было спать. Привратник у северных ворот даже заподозрил, что к деревне подходят тигры или леопарды, потому птицы и обезьяны нервничают. Но Волчок сказал, что ни тигров, ни леопардов, ни тем более волков не было, он бы учуял. Леопард Айаны подтвердил отсутствие хищников. Ну мало ли отчего могли кричать птицы? К убийству это не относится. 

Следствие зашло в тупик. 

— Я начинаю считать, что эта кукла в дорогих одеждах – подношение  богу Шиве, сделанное неизвестным паломником, — сказал брахман начальнику полиции. – Там одних рубинов пять штук. Не самых крупных, но на ремонт храма хватит. А то стыдобища, одна стена двора того и гляди обвалится, да и бассейн обновить не помешает. А драгоценные ткани пойдут на покров для Шивы. Отродясь он в таких роскошных одеждах не щеголял. 

— Это да, — согласился господин начальник полиции. – Если никто не потребует себе этот лже-труп в течение недели, то оставляй его себе. Пока я пристрою его в одиночной камере. Когда будешь продавать рубины, не забудь выделить долю полиции. Мы работали, вели следствие.

Брахман поморщился, но согласился. Он понимал, что господин начальник полиции запросто мог забрать всё себе, сказав, что это в пользу государства.

— Еще хорошо бы сделать, чтобы люди поменьше болтали, — сказал брахман.

— Это безнадёжно, — махнул рукой начальник полиции. – Ты что, багурийцев не знаешь? Завтра же все окрестности будут обсуждать нашу находку аж до Паталипутры.

Господин начальник полиции не ошибся в своих земляках. В первый же базарный день с десяток версий происшедшего разошлось по окрестным деревням.

Версия гончара Девдана: «И-и, кум, вот ты говоришь, у нас в Багури глушь, только что глина для горшков хороша, а у нас такое творится! Вчерась на церковный двор подкинули труп красотки в царских одеждах, рубины да изумруды так густо налеплены, что ткани не видно. Наш брахман – святой человек! – только подошёл, а красотка – пффф! – с шипением превратилась в куклу тряпичную! Одёжки, правда, остались. Господин начальник полиции запер оборотня в тюремную камеру и теперь ждёт трёх самых святых брахманов из Паталипутры, чтобы они обезвредили эту нежить. Да-да, я тоже говорю, что надо бы сперва рубины да изумруды с одёжи обобрать, а потом уж пусть святые брахманы что хотят, то и делают с оборотнем. А еще у меня дочка родилась. Нет, тоже зеленоватая. Но посветлее, чем братики. Чтоб этим чёрным призракам ни дна, ни покрышки, как я её, зелёную, замуж выдавать буду?»

Версия тётки Шасты: «Да я точно всё знаю, дорогая Ситара, у меня оба сына в полиции работают. Они там скрывают, конечно,  а что скрывать? Беда и у царей случается, богатые тоже плачут, скажешь, нет? Доля наша, женская, везде тяжела. Несчастная девушка из богатой семьи опозорила себя, сбежала из дома, а он её бросил, она – в храм, и там на ступеньках умерла от разрыва сердца. Тело, конечно, сразу спрятали, вот ждут, когда родственники приедут. А не приедут – мы сами произведем все обряды, одного рубинчика с подвески на самые дорогие похороны хватит. Чтобы порядочную семью не позорить, объявили, что это не мёртвая девушка, а кукла. Ага, кукла, как же! Я сама видела у покойницы изящное запястье с дюжиной золотых браслетов и тонкие черты лица под прозрачной вуалью из лучшего чинского шёлка». 

Версия кумы Амалы: «Да какая там кукла, какой оборотень! Ни стыда, ни совести у некоторых молодок! Сбежала из дома, видите ли, муж её бьёт, а коли бьёт, так есть, за что, знамо дело! А вместо себя подкинула куклу нелепую, намотала на палку тряпок, дескать, это я померла. Нет, знамо дело, подружка, нет, какие там шелка-рубины! Откуда у нее рубины, может, пару стекляшек пришила, а сари самое затрапезное, сильно ношеное, какое не жалко. Хорошую одёжу она, знамо дело, с собой взяла. Нет, не скажу я тебе ее имя, я не сплетница, как некоторые».

Версия кузнеца: «Да не слушай этих баб, дружище Аджит. Это всё происки пенджабцев. Они давно готовятся напасть на Багури. Сделали куклу в женской одежде, внутрь взрывчатое вещество засунули. Китайцы взрывчатку уже лет двести как изобрели, а далеко ли Китай? Да рядом, через Гималаи и сразу направо. Куклу подкинули в храм. Думали, начнут куклу трогать, она и взорвётся. Но наши полицейские Аджа и Ваджа, даром что пацаны ещё, всё пронюхали и взрывчатку эту обезвредили. Ничего не взорвалось. А ты говоришь, дружище, мир во всём мире. Это у вас в Канхи мир, а у нас политическая ситуация нестабильная. Эти пенджабцы… да знаю я, что до них месяц на коне скакать. В том-то и коварство пенджабцев, что они на далёкие деревни нападают, чтобы на них не подумали».

Словом, история разнеслась широко. И совершенно неудивительно, что уже спустя пару дней после ярмарки в Багури через северные ворота прискакали пять всадников на взмыленных конях, чуть не сбив аскета Сентъягху по дороге. Всадники холёные, кони сытые, на упряжи бирюза да хризопразы, у самих одежда сверкает, аж глазам больно. И прямиком в полицейский участок:

— Где принцесса? Вы её уже сожгли?

— Здравствуйте, уважаемый господин, не назвавший своего имени и звания, — сказал главному из них господин начальник полиции. – Я – Талчаппар-бабу, начальник полицейского участка деревни Багури. Вы что-то напутали. Это полиция, тут принцесс не жгут.

Главный всадник прошипел что-то ругательное, но представился:

— Мувлатар, третий советник раджи Ситахти. Поступили сведения, что вы нашли труп принцессы. Это дочь раджи. Отдайте нам её тело!

— Никакого трупа никто у нас в деревне не находил, могу поклясться всеми богами в присутствии брахмана, — твёрдо сказал  начальник полиции.

— Но что-то вы нашли?

— Мы нашли, это да. Но вы-то что потеряли? Опишите вашу потерю, и мы тут же её отдадим, если она совпадёт с нашей находкой. А то мало ли кто приедет, скажет: «Отдайте, это я потерял», а на деле потерял вовсе не то.

Господин Мувлатар про себя помянул всех ракшасов и Равану, царя их, вселившегося, видать, в несговорчивого полицейского, но тем не менее рассказал:

— Наш раджа выдавал свою восьмую дочь Малати-Айшвари за соседнего раджу Кшагара. Всё уже было сговорено, но жених не мог приехать к невесте, он стар и ноги почти не ходят. И наш раджа отправил дочь к жениху в богатом и хорошо защищённом караване. Я сам снаряжал караван и следил за его отбытием. Через три дня пришли вести, что произошло несчастье. Принцессу похитили обезьяны и унесли в джунгли. В джунглях что-то искать бесполезно. Но позавчера пришла весть, что тело принцессы обнаружилось в этой дыре, в Багури. Видно, обезьяны замучили несчастную и приволокли к вам.

— Обезьяны… — задумчиво сказал начальник полиции. – Несли и уронили. Потерпевшая была маленькой и худой?

— Да что ты говоришь! – возмутился господин Мувлатар. – Да как ты смеешь! Принцесса – это не деревенская замухрышка вроде вот этой, — указал он на Айану. – Принцесса у нас вполне откормленная, не стыдно любому радже в жёны отдать. 

— Тогда как же маленькие обезьяны могли утащить тяжёлую откормленную принцессу? – спросил начальник полиции. – Нет, наша находка – не ваша потеря. И не надо хвататься за меч, наш леопард успеет быстрее. Хорошо, сделаем последнюю попытку. Опишите одежду вашей принцессы. Особые приметы.

— Ну-у… — замялся господин Мувлатар. – Я не рассматривал, ведь это дерзость – пристально смотреть на принцессу. Полагаю, на ней было сари и покрывало.

— Все женщины в Индии носят сари и покрывала. Цвет? Рисунок? Украшения?

— Да откуда я знаю?

— Нет, трупа вашей принцессы у нас точно нет. Уезжайте с миром, и пусть Вишну благословит вас удачей.

Господин Мувлатар подумал немного – видимо, решал, нападать или не нападать. Но правда была на стороне начальника полиции – он действительно не находил трупа и особых примет Мувлатар не описал.

В полицию вошла невидимая корова. Ей нравилось в полицейском участке, там было прохладно, и Айана её всегда угощала лепёшкой. Мувлатар дико посмотрел на хвост, болтающийся в воздухе.

— Это знак богов, — намекнул господин начальник полиции. – Что вам пора, уважаемые гости.

Всадники развернулись и помчались из деревни, по дороге опять чуть не сбив аскета Сентъягху. Тузик успел отскочить.

— Теперь будем ждать следующих, — сказал господин начальник полиции. – Айана, ела бы ты побольше что ли, а то каждый прохожий меня попрекает твоей худобой. 

— Я пока готовлю – напробуюсь всего, мне обедать и не хочется, — объяснила Айана, сама переживавшая из-за своей стройной фигуры. В 400 году нашей эры в моде были толстые женщины. 

Долго ли, коротко ли ждал господин начальник полиции, но прискакала в Багури вторая группа всадников – тоже на взмыленных конях, тоже дорогая упряжь и роскошные одежды. Аскет Сентъягху после встречи с первой группой всадников откочевал на другой конец Багури, так на ж тебе, эти прискакали через южные ворота и тоже чуть его не сшибли.

— Где принцесса? – спросил один из всадников, подлетая к полицейскому участку.

— Какая принцесса? – спросил господин начальник полиции. – Я – Талчаппар-бабу, начальник полицейского участка деревни Багури. Уточните параметры принцессы, уважаемый господин, не назвавший своего имени и звания. 

Всадник хмыкнул и спешился. Начальник полиции увидел, что он совсем юный, почти мальчишка. Не старше Аджи и Ваджи. 

— Я – Айхор, младший хранитель каравана, шедшего из Ситахти в Кшагар. Вы нашли тряпичную куклу в красном шёлковом сари, в накидке из мадрасской парчи, шитой золотом, в золотой головной повязке с висюльками из пяти рубинов, в золотых браслетах и тонкой китайской вуали?

— Ого! – воскликнул господин начальник полиции. – Вот это описание! Наконец обнаружился настоящий хозяин нашей находки. Честно говоря, мы рассчитывали оставить её себе – наш храм требует ремонта, и пяти рубинов с головной повязки вполне на это хватило бы. Но закон есть закон, мы отдадим вам куклу. А то приезжали тут, требовали труп, а как одет – не знают.

Айхор рассмеялся, потом посерьёзнел:

— Думаю, они приедут еще, с подписанным приказом. 

— Господин Айхор, да будет над тобой благословение Вишну, расскажите, что это за история, — попросил господин начальник полиции. – Мы – люди маленькие, живём в глухомани, у нас ничего не происходит. Интересно же. И учтите, что мы отдаём вам все шелка и драгоценности, хотя могли бы и присвоить – дескать, обезьяны оторвали рубины. 

— Дело не в драгоценностях, цена им невелика, — опять засмеялся Айхор, одетый не беднее, чем пресловутая кукла. – Хорошо, я расскажу. Ты заслужил это своей честностью.

Нашей принцессе нет и пятнадцати лет. Отец выдавал её за соседнего раджу, параличного старика, а принцесса была влюблена в… не скажу, в кого, это тайна, но он молод, знатен, красив. И девочка решила сбежать с возлюбленным и заключить брак по способу гандхарвов, то есть по обоюдному согласию без благословения отца. Я – её молочный брат, и я согласился помочь. Мувлатар, спесивый индюк, отправлял караван. Принцесса, как положено, сидела в закрытых носилках. Через полтора дня пути я заменил её на сшитую заранее куклу, одетую в наряд принцессы. Издали не очень-то видно, что там сидит в носилках, только драгоценные ткани да рубины поблёскивали. А носильщики были нам преданы и щедро награждены. 

Переодетая принцесса отошла от каравана, и её увёз жених. Я уверен, они уже далеко. Потом по плану надо было избавиться от куклы, да поскорее. Мы планировали утопить «принцессу» при переходе через реку, но вмешался случай. На стоянке один из всадников начал по глупости дразнить обезьян. А это не мартышки, а крупные, сильные лангуры, и их было очень много. Они накинулись на караван, забрались в носилки, обнаружили там сверкающую куклу и обрадовались. В караване царил хаос, все отбивались от обезьян, и лангуры уволокли куклу куда-то в джунгли, по деревьям. Кукла ведь лёгкая, не то, что живая принцесса. 

Я доложил в Ситахти об ужасной гибели принцессы, надеясь, что обезьяны растерзали куклу на лоскутки. Мне досталось, конечно, а охрану хотели казнить, но я отстоял, доказав, что это были не просто обезьяны, а злые демоны. 

Мне передали письмо от Малати-Айшвари, что всё хорошо, и она очень счастлива. Я уже успокоился, но тут пошли слухи, что в какой-то дальней деревне нашли труп богато одетой женщины. Видимо, обезьяны скакали с куклой по деревьям и крышам и уронили ее на двор храма. Я испугался, что всё откроется, и бросился к вам. Вы отдадите мне мою тряпичную «сестричку»?

— Безусловно, — кивнул господин начальник полиции. – Аджа! Аджа, где тебя носит? Аджа, принеси из одиночной камеры нашу «гостью» и отдай этому господину. 

— Подождите, я ее прикрою, — и Айхор достал из дорожной сумы большой кусок ткани.

Невидимая корова вышла с заднего двора и подошла к гостям.

— Ух ты! – восхитился Айхор, глядя на болтающийся в воздухе хвост. – А можно дёрнуть?

— Можно, — разрешил господин начальник полиции. – Но она лягнёт.

Айхор дёрнул с выражением блаженства на лице. Корова лягнула. Айхор отпрыгнул и захохотал.

— Это знак богов, — сказал он. – Что всё будет хорошо.

Он завернул куклу в ткань, потом вспомнил, снял с неё золотую налобную повязку с рубинами и кинул начальнику полиции:

— Ремонтируйте ваш храм! Шива помог выкрутиться из этой истории, так пусть Шива получит награду!

И ускакал.

Господин начальник полиции протянул повязку Айане и приказал:

— Бегом к брахману, отдай ему эту штуку и скажи: «Приезжали хозяева. Забрали находку. Заплатили за ремонт храма. Не забудь долю полиции».

Айана всё сделала. 

А через какое-то время вернулась первая группа всадников:

— Отдавайте принцессу! Вот подписанный приказ раджи с тремя висячими печатями! 

— Так поздно, — развёл руками господин начальник полиции. – Приехали настоящие хозяева, увезли находку. Правильно её описали, мы и отдали. Это не труп, господа хорошие, это куколка. Дорогая куколка, видать, богатые детки ею играли, да обронили. Сари из парчовых лоскутков, то да сё. Чем угодно поклянусь, что кукла была. Ведите в храм, если не верите. Я свою карму берегу, врать не стану. 

— Куколка? – растеряно спросил Мувлатар. – А если мы применим пытку?

— Незаконно, — сказал господин начальник полиции. – Пытка применяется при государственном преступлении против Царя Угодного Богам Радующего Взор, а не против какого-то раджи из маленького соседнего княжества. Но если вы примените пытку, я скажу всё, что вы захотите. Хотите – труп, хотите – демон, хотите – тело государя Чинской империи. Вы же знаете, что под пыткой говорят то, что хотят палачи.

Мувлатар сплюнул, развернул коня, всадники умчались. Аскет Сентъягха на этот раз укрылся за деревом, в котором жил якши, и его не тронули. 

— Эх, — посмотрел им вслед господин начальник полиции. – Вот она, любовь! Кому любовь, а кому – сплошные хлопоты. Интересно, сколько рупак даст брахман на нужды полиции после продажи рубинов?

Журнал полицейского участка №1 деревни Багури

Запись №10 Дело о пяти растворенных женщинах

Преступление: незаконное колдовство и мошенничество

Результат: колдовство признано законным, а мошенничество не удалось напрочь

Примечания: хороший текстиль в Индии

Подпись ответственного:  начальник полицейского участка Талчаппар-бабу взамен Панвара, который вконец разленился в отпуске.

Как это было на самом деле

После того, как Айравата перевели из боевых слонов в третьи подпиратели ворот, жизнь его стала совсем грустной. Никто его не уважал, даже обезьяны дразнили и кидались косточками незрелых манго. 

— Каждая профессия почётна, и подпирание ворот тоже, — утешал его Самир.

— Но я же поступил по своим убеждениям! – говорил слон. – Я считаю, что все проблемы можно решить мирным путём, не топча своих врагов!

— Ты бросил товарищей в беде, — возразил Самир. – Мы бы погибли во имя твоих убеждений, разбойников было раз в пять больше. Нас спас маленький храбрый призрак. А ты, могучий слон, в это время любовался своими убеждениями.

Хуже всего было, когда приходил Кишоре. Этот мальчишка казался Айравату самым противным человеком в мире. Он кривлялся, корчил рожи и кричал: «Смотри, Айрават, муха летит, прячься скорее! Она тебя съест!»

Айрават с удовольствием затоптал бы его, но он был твёрд в своих убеждениях: все проблемы можно решить мирным путём. 

Однажды Самир застал Кишоре, кривляющегося перед Айраватом, и сказал:

— А ты знаешь, что по закону будет, если слон обидится и тебя затопчет?

— Он не затопчет, он испугается, — ответил наглый Кишоре. – Он напитал джунгли ароматом своей доблести, ха-ха. А что по закону? Наверное, его застрелят как тигра-людоеда?

— Вовсе нет. В древнем законе «Артхашастра» написано, что смерть от слона равносильна по благодатным последствиям купанию, совершённому в конце жертвоприношения ашвамедха. То есть очень полезна твоей душе. Поэтому если ты дразнишь слона, и он тебя убьёт, то твои родственники должны подарить слону много еды, сосуд с питьём, венок, благовония и ткань для вытирания бивней. И ещё они должны будут вымыть ноги слону. 

— Ничего себе! – возмутился Кишоре. – Он меня убьёт, а ему за это подарки, да еще и ноги вымыть? А если слон убьёт того, кто его не дразнил, а просто мимо гулял?

— Тогда я как его вожатый должен заплатить штраф по закону, — ответил Самир. – А слону всё равно дадут подарки и вымоют ноги.

Кишоре задумался, потом повернулся к Айравату и сказал ему:

— Хорошо, я не буду тебя дразнить. Но ведь это ничего не изменит, правда?

И окаянный мальчишка был прав. Это ничего не изменило, всё равно слона все словно забыли. Даже призраки из дома с привидениями перестали к нему прилетать. 

Дни и ночи Айрават думал, какой бы ему совершить подвиг, чтобы всех спасти, но при этом исключительно мирным путём. И ничего не мог придумать.

«Вот придут из джунглей сто гигантских тигров, — мечтал он. – Вот повалят частокол, ворвутся в деревню. А я их… но тогда придётся убивать тигров! А я убеждён, что этот конфликт можно разрешить мирно. Но боюсь, тигры со мной не согласятся. Или вот ещё хороший подвиг: приползла самая ядовитая в мире кобра и только собирается укусить противного наглеца Кишоре, как я… я её… но тогда придётся затоптать кобру. А она не виновата, такова её ядовитая природа».

Наконец Айрават придумал себе замечательный подвиг. Брахман же говорит, что их храм нуждается в ремонте. Значит, в любой момент он может развалиться. И вот храм начинает рушиться, а в нём – десятки жителей деревни! А он, Айрават, бросается к храму, подпирает падающую стену и держит её, пока все люди не убегут в безопасное место. Потом храм рушится, и Айрават гибнет под его обломками. Тогда они все пожалеют, что дразнились, но будет поздно. Отличный подвиг. Одно плохо – храм никак не хотел разваливаться. Айрават теперь ходил к нему каждый день и трогал хоботом. Но храм Шивы стоял на месте тысячу лет и падать не собирался. 

Тем временем жизнь в деревне текла, как прежде. Началась весна, зацвели магнолии, начали зреть первые плоды манго. Вернулся из отпуска Панвар.

— Ну как море? – спросили его в полиции.

— Да ничего, — ответил Панвар. – Довольно красиво. Но никакой инфраструктуры. А говорят: Золотой век династии Гуптов, то да сё! Какой Золотой век, ни лежаков, ни зонтиков на пляже! А у вас как дела? Детишки-новички справляются?

— Справляются помаленьку, — сказал господин начальник полиции.  – Нашли украденный царский рубин – получили награду. Раскрыли убийство дочери раджи – получили награду. Разбили шайку разбойников – забрали добычу. Ну и так далее.

— Ничего себе! – позавидовал Панвар. – Не пойду больше в отпуск. А сейчас над каким делом работаете?

Начальник полиции замялся. Дело было мелкое и какое-то недостойное их внимания. И делом-то не назовёшь.

Просто однажды утром на краю бассейна, который расположился в центре деревни напротив храма Шивы, обнаружилось небрежно брошенное женское одеяние. Синенькое сари с красной каёмочкой, немного поношенное, но чистое. Такое наденет на праздник не очень богатая деревенская жительница. На ткани лежало несколько стеклянных браслетов. Казалось, что женщина быстро разделась и полезла в бассейн совершать омовение. Но в бассейне никого не было. И что, она голая ушла? Непонятно.

На всякий случай господин начальник полиции приказал опросить всех женщин Багури. Никто платьишка не признал. И браслеты тоже. Такие браслеты почти все носят. И главное – день был не базарный, в деревне только свои, а одежду тем не менее подкинули. 

Начальник полиции спрятал находку в одиночную камеру и решил, что это какая-то ерунда. Ерунда и оказалась: через день в Багури объявился старичок, который спрашивал, не находили ли женскую одежду у бассейна или еще где на видном месте. Его направили в полицию, и он объяснил, что это – сари его невестки, жены младшего сына. Всем хорошая женщина, да вот с головой у неё не очень. Время от времени она раздевается в людном месте, бросает одежду и дальше идёт голая. Старичок правильно описал сари – синее с красной каймой – и стеклянные браслеты, начальник полиции отдал вещи владельцу, а напоследок спросил, откуда старичок и его невоспитанная невестка пришли. Старичок, слегка замявшись, назвал деревню – Канха, это не очень близко, но пешком дойти нетрудно. 

И всё бы на этом кончилось, да Айана пристала:

— Нет, что-то тут не так. Никто голую женщину не видел, а ведь место людное. Этаку диковину наши бабы точно запомнили бы. Неправду говорит старик.

— Он убил эту женщину, а одежду подкинул, — сказал Панвар, который всегда предполагал плохое. – А потом забрал. Жадина. 

— Женщина вошла в наш водоём и растворилась, — сказал Аджа. – Это химический эксперимент, поставленный военной промышленностью нашей страны. Программа «Раствори своего врага». А старичок – академик университета в Наланде, там учатся десять тысяч студентов.

— Учатся растворять женщин? – удивился Волчок.

— Всякому учатся. И растворять тоже, — ответил Ваджа.

В общем, так они начальнику полиции надоели, что он скомандовал:

— Панвар! Ты в отпуске наотдыхался, так давай-ка поработай. Иди в Канху и поищи там безумную женщину, которая время от времени раздевается, бросает одежду и гуляет голой. Не может быть, чтобы в маленькой Канхе не знали о такой яркой личности.

— Я на слоне поеду. – сказал Панвар. – Скорость такая же, а почёту больше.

И поехал Панвар на Айравате в Канху. Вернулся вечером, глаза горят:

— Да уж, не зря съездил. Мы имеем дело со зверским убийством. А я говорил! Но мы никогда его не раскроем, так что всё плохо и позор на наш полицейский участок.

— Доложить результаты командировки! — рявкнул господин начальник полиции, нытья не переносивший.

— Приехал я в Канху, начал искать безумную женщину. «Нет, — говорят мне все в один голос. – У нас такой нету. А вот у вас в Багури мы о такой наслышаны. Дня три назад у нас на краю бассейна перед храмом обнаружилось сари, накидка, браслеты – полный наряд. Будто женщина пошла купаться и в воде растворилась. Ну, мы ничего не поняли, а через день заявился старичок и забрал одежду. Дескать, это его младшая дочка время от времени с ума сходит, раздевается, одежду бросает и голая ходит. Далеко заходит безумная, потому что живет она в Багури.

— В Багури? – ахнули полицейские.

— Вот именно! – торжествующе сказал Панвар. – Нам он сказал, что в Канхе, а им – что в Багури. Дело нечисто. Я считаю, что несчастных женщин уже нет в живых. Не зря мне физиономия этого старичка показалась подозрительной.

— Ты же ее не видел! – воскликнул начальник полиции. – Это я с ним разговаривал. 

— Ну и что, а всё равно подозрительно. 

— А сари такое же, как наше? Синее с красной полосочкой?

— Представьте, нет. Сари шафранного цвета, из хорошей ткани, с шелковой золотистой каймой. Почти новое. На праздник такое надевать, а не в поле работать.

— Та-а-ак, — протянул начальник полиции. – Вот что, коллеги: надо нам завтра с утра обойти все окрестные деревни и выяснить, где ещё находили  брошенную одежду. 

— Я поеду на слоне, — сказал Кумар. – Нога у меня еще побаливает, да и плечо, пронзённое копьём разбойника, немного ноет при ходьбе. И мамочка не велит далеко пешком ходить.

— Плечом ты что ли ходишь? – проворчал начальник полиции. – Ладно, с мамочкой связываться не будем. Езжай на слоне, тогда тебе самая дальняя деревня, Каилаш. Панвар самый сильный, ему еще одна довольно далекая деревня, Соли. Аджа и Ваджа идут в Лахугалу, Волчок – в Ангу, Самир прогуляется до ближней Дики. Остальные деревни уж совсем далеко, вряд ли мы там что-то обнаружим, потому что наш старичок пешком ходит, а человек он немолодой. Айана с леопардом охраняет полицейский участок и готовит ужин. И следит, чтобы Красныш не увязался с нами, а то он шустрый сделался в последнее время. А я буду координировать действия.

— Это что значит?

— Это, Волчок, значит, что я как начальник буду бездельничать и ждать, пока вы всё сами сделаете.

Утром все полицейские разошлись, вечером вернулись. Сытный запах курицы с овощами и специями висел надо полицейским участком, перебивая даже запах горячих лепешек с творогом и зеленью. 

— Сначала доклад, — приказал начальник полиции, сглатывая слюну. — Кумар!

— Ужас как ногу натрудил, какой-то этот Айрават кривой стал, весь в комках каких-то, сидеть неудобно, — сказал Кумар. – Мама была права. И плечо…

— Ты по сути докладывай, а не где у тебя что болит!

— А по сути зря съездил. Ничего не находили. И голые бабы по Каилашу не бегают.

— Панвар!

— То же самое. Это очень подозрительно. Ничего нет. Я считаю, готовится нападение маньяков. Своей семье я уже приказал вырыть подвал в качестве убежища.

— Аджа и Ваджа!

— В Лахугале нет бассейна, только колодцы. Но под деревом бодхи, растущим перед храмом, три дня назад обнаружили зеленое сари из хорошего бенгальского хлопка, сверху браслеты и налобную повязку. Никто не признал своим. Потом пришел старичок, рассказал про свою безумную младшую сестру и забрал одежду. Сказал, что родом из Каилаша.

— Волчок!

— В центре Анги напротив пруда нашли сари фиолетового цвета. С вышитыми птичками породы белошеий аист. Старик забрал. Сказал, что племянница сошла с ума. Она из Дики. Всё. 

— Самир!

— Ну и я тоже нашел следы нашего маньяка в деревне Дики. Там у деревенского колодца оставили самое дорогое сари. Впору жене богатого купца носить. Даже со вставкой из парчи. Правда, маленькой. Серебряные слоны вытканы, а по краю цветки магнолии. Вся деревня любовалась, но дотронуться не решалась, потому что ясно же, что платье заколдованное, его принесли ракшасы с неизвестными целями. Через два дня пришел старичок, рассказал про несчастную сумасшедшую жену и забрал сари. Сказал, что родом из Анги. 

— То есть в ближних деревнях одежду находили, а в дальних нет, — подытожила Айана.

— Да, я думаю, ехать в более дальние деревни нет смысла, маньяк орудует где-то поблизости, — согласился начальник полиции.

— Несчастные женщины, я уверен, что их уже нет в живых, — вздохнул Панвар. – Хоть бы похоронный обряд справил, как положено.

— Какой обряд? Он их растворил! – сказал Аджи. – Смотрите: у нас сари нашли на краю бассейна, в Калхи – тоже на краю бассейна, в Анги – напротив пруда, в Дики – у колодца. Правда, в Лахугале одежду жертвы нашли под деревом бодхи, но это тоже понятно: якшини, которая живёт в этом дереве, забрала это сари себе, а старичок-маньяк первоначально наверняка положил сари около колодца. 

— Но зачем он их растворил? И как?

— Зачем – ясно, просто так, он же маньяк. Может, ему процесс растворения нравится. А как… этого наука еще не знает. Надо брать пробы воды из перечисленных водоемов, оборудовать химическую лабораторию…

— А маньяк тем временем растворит еще с десяток женщин, — продолжила Айана. – Надо искать старичка! Его видел господин начальник полиции. 

— Да он такой обычный, без особых примет, — пробормотал начальник полиции. – Маленький, некрасивый. Не очень старый, ещё вполне крепкий. И где его искать?

— Ясное дело, в Каилаше или Соли, где не найдены подкинутые сари. Не будет же он свой спектакль устраивать в родной деревне. И поскорее. Хватит с нас пяти растворенных женщин.

— А почему этих женщин никто не хватился? – задал логичный вопрос Самир.

— Может, они нездешние, он из Паталипутры их натаскал волшебным методом. Может, они ненастоящие, а фантомы, то есть сделанные научным путем. Может, это его пять жён, тогда их никто и не хватится, — с ходу выдал кучу гипотез Ваджа.

— Ваджа, а где твоя научная стрелка, которая указывает на преступника? Этот… компрес? – вспомнил начальник полиции.

Ваджа принёс Комбинированный Определитель Местоположения ПРЕСтупника. Стрелка опять вертелась по всем направлениям. 

— Неудачная модель, — вздохнул Аджа. – Выкинуть надо. 

— Завтра я как единственный видевший старичка поеду в Каилаш и Соли, — сказал начальник полиции. – Но нужна более мощная группа захвата. Маньяки бывают патологически сильны.

— Я и леопард, — предложил Волчок.

— И я, — сказал Самир. – Я – вожатый слона, ты опознаешь маньяка и арестовываешь его, Волчок и леопард охраняют. 

— Но если вы такой торжественной процессией въедете в деревню, то преступник заподозрит неладное и скроется, — сказала Айана. – Вам надо переодеться. 

— В кого? – вытаращил глаза начальник полиции.

— В бродячий цирк, — сказала Айана. – Я буду танцовщица. Самир – певец и музыкант. Возьми сковородку, это будет бубен. Волчок – акробат. Господина начальника полиции надо замаскировать лучше всех, потому что старичок его видел, когда сари забирал в полицейском участке. Господин начальник полиции наденет женское платье и покрывало. Он будет предсказательницей судьбы. Красныш покажет фокусы. Леопард… наверное, его переодевать не надо. 

На том и порешили.

Цирковое представление в Каилаше удалось на славу. Айана танцевала на спине слона под бодрый барабанный бой Самира на сковородке и его же песню:

— Мы по улице пойдём,

Мы преступника найдём,

Никуда ему не скрыться!

Пусть преступник нас боится!

Текст песни, конечно, не очень способствовал маскировке, но Самир другой не знал.

Волчок превращался в волка и обратно к восторгу и ужасу зрителей. «Это не оборотень, — убеждала Айана. – Это цирковой трюк. В наше время каждый акробат должен уметь превращаться в волка, а иначе ему не выдадут лицензию, то есть разрешение на выступление». 

Леопард по команде Айаны прыгал через палку, потом через Волчка, потом через желающего из публики (желающего не нашлось, хотя Айана убеждала, что леопард смирный и человеколюбивый). Красныш показал фокус – взорвал тележку с первыми, еще не очень зрелыми манго у торговца овощами. И у каждого зрителя в руках оказался плод манго. Всем очень понравилось, кроме торговца овощами. 

Самым большим успехом пользовалась предсказательница судьбы. Она щедро обещала девушкам замужество с махараджей, женщинам – пятерых сыновей за один раз, чтоб больше не мучиться, мужчинам – клад под деревом кадамба и волшебную неразменную золотую монету динару, которую надо поискать в водоеме в центре деревни под благословение брахмана. 

В общем, цирк собрал столько мелких монет, фруктов, цыплят и чечевицы, что все подумали – вот оно, призвание, а не за преступниками гоняться за шесть рупак в месяц, которые еще неизвестно когда пришлют. Но старичка-маньяка в толпе зрителей не было. Не нашли его и потом, когда прошлись по деревне, заглядывая во все лавки.

— Ничего, — утешала «предсказательница», поддергивая сползающее сари. – В любом случае не зря прогулялись. Вон сколько заработали. И у нас впереди деревня Соли.

По главной улице деревни Соли располагались лавочки с разными товарами. Цирк неспешно шествовал к главной площади. Народ уже начал собираться, предвкушая зрелище. Вдруг «предсказательница» замерла, издала басовитое «Ага!» и прыгнула в сторону маленькой лавочки, торгующей подержанной одеждой. В ней висело поношенное синее сари с красной каймой, шафранное сари с золотистой каймой, зеленое сари из бенгальского хлопка, фиолетовое сари с аистами и дорогое сари с серебряными слонами и цветками магнолии. «Предсказательница» запустила толстую волосатую руку в эти сари и вытащила из лавчонки скрытого ими тщедушного старичка.

— Нет! – кричал старичок. – Не может быть! Это не ты! Ты не моя судьба! Ты мне не нравишься!

— Ты мне тоже, — сказала «предсказательница», разматывая покрывало на своей голове. – Уважаемые жители Соли, сейчас на ваших глазах полиция арестовала опасного маньяка, растворившего пятерых женщин неизвестным способом. Будет произведен допрос… наверное, лучше у вас в отделении полиции. У вас есть полиция? 

— У нас маленькая деревня, полиции не положено, — сказал один человек, по одежде – ремесленник. – Господин полицейский, а вы не ошибаетесь? Вы схватили уважаемого и состоятельного жителя нашей деревни   Арджуна-бабу. Он никогда не делал ничего дурного и исправно посещал храм.

— И товары он продает по нормальной цене, не запрашивает лишнего, — сказала торговка овощами.

— Можете допросить его в храме, — сказал брахман, тоже оказавшийся в толпе. – Не сомневаюсь, что произошла ошибка. Арджун-бабу честный гражданин и исправно жертвует на богов. 

— Пойдёмте в храм, господин брахман, — сказал начальник полиции, избавляясь от сари. – Мы ищем этого молодчика уже пять дней. Красныш, тебе нельзя в храм, ты всё-таки призрак. Полетай тут в окрестностях, но смотри – ничего не взрывай и не делай невидимым. 

Толпа уважительно примолкла. Красныш вздохнул: вот так всегда, а он придумал такую славную штуку!

Полицейские, арестованный и брахман вошли в храм, еще более маленький и старый, чем в Багури. Слон, естественно, остался снаружи, а леопард проследовал за арестованным. 

— Подозреваемый Арджун-бабу, вы обвиняетесь в противоправном растворении пятерых женщин, — сказал начальник полиции. – От них остались только сари на ступеньках водоема или пруда в пяти деревнях. Тела не найдены, что лишает несчастных похоронных обрядов и опасно для их душ. Мы видим улики: пять сари, которые опознали мои сотрудники. Отягчающим обстоятельством служат ваши ложные показания: вы говорили, что это одежда вашей невестки, дочери, жены, племянницы, сестры, которые живут в Багури, Канхе, Анге, Дики, Лахугали. Чистосердечное признание облегчит вашу душу и послужит смягчению приговора.

— Что?! – воскликнул брахман. – Не может быть!

— Это правда, — вздохнул старичок. – Я всё это говорил, хотя ложь портит карму. Но я никого не растворял. 

— А куда ты дел убитых женщин?

— Не было никаких женщин. Я всё расскажу, хотя мне и стыдно. Видите ли, господа, я уже немолод, но никогда не был женат. В молодости я был беден, а теперь, когда я много лет торгую подержанным платьем и уже могу достойно содержать жену, я стал стар и некрасив. Впрочем, красавцем я и в молодости не был, и женщины не обращали на меня внимания. Но теперь я захотел жениться и иметь семью и сыновей. Я посватался к одной, к другой, но мне все отказывали. И тогда я сделал ужасную для верующего человека вещь. Брахман меня никогда не простит. Я пошел к отшельнику, который живёт в руинах древнего города. Говорят, он сильный колдун.

— Это тот, который дал нам черное перо при нападении тигра на Шантару, — шепотом напомнил Аджа.

— Молиться надо и вклады в храм делать, а не по колдунам шляться, — проворчал брахман.

— Отшельник дал мне волшебную траву и сказал: «Зашей ее в подол сари и положи это сари на видное место в деревне. Как только женщина наденет сари, она тут же почувствует неодолимое желание выйти за тебя замуж». Я немного боялся, что дармовое сари утащит какая-нибудь старуха или вдова с десятью детьми, но вышло по-другому: ни одна женщина в пяти деревнях не надела сари! Они все честные и знали, что нельзя брать чужое! Я перешивал волшебную траву из подола в подол и терял надежду. Последнее сари было очень дорогое, я надеялся, что хоть кто-то не устоит и примерит. Но увы. Честность наших женщин превыше любого соблазна! Так что жить мне одинокому во веки веков, и не будет у меня сына, который закажет похоронные обряды, когда дыхание покинет меня. 

Все молчали. 

— Но ведь вы еще не очень старый и вполне симпатичный, — сказала Айана. – Почему никто не хочет за вас замуж? Надо найти хорошую сваху.

— Надо поручить это тётке Шасте, — сказал начальник полиции. – Она найдёт. 

— А действия этого несчастного человека не подпадают под статью о незаконном колдовстве? – спросил брахман.

— Нет, — возразил начальник полиции. – «Артхашастра», четвертый отдел. Об устранении препятствий на пути к порядку. Допускается приворожение жены, если она не проявляет любви, девушки — тем, кто хочет жениться на ней, и мужа — женою». Поскольку господин Арджун-бабу собирался жениться на своей избраннице, то приворожить её считается вполне законным. Вы полностью оправданы, господин Арджун-бабу, и полиция приносит вам свои извинения. Сейчас я объявлю это на площади, чтобы никаких сплетен не возникло. 

— Только без подробностей, умоляю! – воскликнул Арджун-бабу. – Я такой застенчивый. И если толпа будет обсуждать мою личную жизнь… это ужасно!

Начальник полиции вышел из храма и громко сказал ожидавшей толпе:

— Рад провозгласить, что ваш земляк Арджун-бабу абсолютно ни в чем не виноват. Он не растворял пятерых женщин. И даже одной женщины он не растворил. Хотя некоторых иногда очень хочется растворить, например, тётку Шасту. Более того, полиция деревни Багури свидетельствует, что он является честным, порядочным и состоятельным человеком, который может стать прекрасным мужем как для не очень молодой девушки, так и для ещё молодой вдовы. А все наветы были произведены на него с целью испортить его репутацию и помешать обрести семью, что багурийская полиция и пресекла в корне.

— Ура! – обрадовались в толпе. – Да здравствуйте багурийская полиция! 

Две женщины во вдовьих платьях переглянулись со странным выражением лиц. Не очень молодая девушка начала поправлять волосы под покрывалом.

— А мы поедем домой, — сказал господин начальник полиции.

— А цирк! – закричали в толпе. – Цирк же обещали!

Пришлось полицейским снова танцевать на слоне, превращаться в волка и петь песенки. Обещания надо выполнять.

А когда полицейские, довольные раскрытым дело, вечером вернулись в Багури, они услышали ужасную весть. Одна стена, ограждающая двор храма Шивы дрогнула, пошла трещинами и начала медленно оседать. Во дворе находилось много народа после вечерней службы, и если бы стена рухнула, она многих бы покалечила, а то и убила бы. Но Панвар, посетивший службу с женой и тремя дочками, быстро сообразил и подпёр плечом падающую стену, крича:

— Быстро все вон, храм рушится!

Все успели покинуть опасное место. Стоит Панвар, стену держит и думает: «А я-то как? Если я отойду, стена на меня упадёт и раздавит. А стоять тут всю жизнь скучновато».

Подошёл брамин:

— Давай я подержу, а ты беги. Это же мой храм.

— Нет, ты слабый, не удержишь. Позови каменщиков. Может, они как-нибудь укрепят стену хоть на минутку, чтобы мне выскочить.

Прибежали каменщики, понаставили брёвен, замазали раствором щели. Стена колышется, но вроде попрочнее сделалась. 

— Раз-два-три! – скомандовал брахман издалека.

На счёт «три» Панвар как выбежал из-под стены! Стена, дрожа, продержалась три секунды и рассыпалась. Камнем Панвара по голове стукнуло, а вторым камнем – по ноге, но несильно. Жив остался, и то хорошо. Все его как героя хвалили, и справедливо. 

А слон Айрават, когда об этом узнал, очень расстроился: «Это мой подвиг был! Это я придумал! И всё пропустил! И вся слава досталась Панвару». 

Действительно, не повезло слону, что и говорить. Не удалось погибнуть под обломками.

Плохая примета

Утро началось с того, что у Айаны подгорела лепешка. Айана ужасно смутилась – с ней такого никогда не случалось.

— Моя мамочка говорит, что это очень плохая примета, — объяснил Кумар. – Моя мамочка ещё говорит, что такую лепешку надо срочно отдать корове, и священное животное обезвредит опасную лепешку.

— Правильно! – обрадовалась невидимая корова. – Обезврежу!

— Как неудобно кормить корову, когда хвост виден, а рот неизвестно где, — пожаловалась Айана, тыча лепёшкой в воздух. 

— Да не волнуйся, я сама сориентируюсь, — сказала корова.

— Впрочем, доить её еще неудобнее, — проворчала Айана. – Аджа, отнеси невидимое молоко тетке Шасте.

Аджа отнес, вернулся и рассказал, что к тетке Шасте прибежала подружка тетка Мадху, вся перепуганная: ее попугай Шеша, известный своим благочестием, обозвал Кришну шакалом! Да-да, так и сказал: «Кришну шакал! Шелудивый шакал! Шшштоб тебя штопором! А Шеша хороший» Теперь вся семья ждёт несчастья и гадает, что такое штопор.

— Если б это слышала моя мамочка, она бы сказала, что это тоже плохая примета, — заметил Кумар.

— Она слышала, — сказал Аджа. – Там у тётушки Мадху в доме пол-деревни переживает, кто не в поле. Ждут то ли потопа, то ли пожара, я не понял. Пошел я штопор изобретать.

— А что это? 

— Не знаю, я же еще не изобрел. Изобрету – придумаю, куда приспособить. Ваджа, где ты?

— Его Самир отправил за лекарем, — объяснил господин начальник полиции. 

— Самир заболел? Как необычно для него.

— Да нет, слон вывихнул хобот. Надо вправить.

Кумар вздохнул:

— Моя мамочка сказала бы, что это самая плохая примета. Но она такого не скажет, потому что слон не может вывихнуть хобот! Там же суставов нет!

Весь день полицейский участок не расслаблялся – ждал, когда сбудутся плохие приметы. И дождались.

Ближе к вечеру, когда весенняя жара начала спадать, показалась группа всадников. Впереди на дорогом жеребце – осанистый вельможа в добротной одежде. Рядом и чуть сзади – два человека на конях попроще, но тоже отличных, один человек толстый, другой худой, по виду чиновники или зажиточные горожане. И сзади четверо вооруженных слуг. У слуг кони крепкие, хорошие, боевые, хотя спесивый махараджа бы на них не сел. Кони гружены тяжело – видать, одежда, припасы, а то и иное что. Господин  начальник полиции сразу на коней позавидовал.

Кавалькада остановилась у полицейского участка, всадники спешились, слуги начали расседлывать коней, будто домой к себе приехали.

— Да будет благословение Вишну, воплощенного в Раму и Кришну, на вас, о благородные путники! – как положено, приветствовал гостей господин начальник полиции. – Я – начальник полицейского участка деревни Багури Талчаппар-бабу. Какая нужда привела вас к нашему порогу?

— Приказ махараджи, — бросил пришелец. – Проверка деятельности полицейских участков. Неси сюда журналы учета преступлений.

— О-о, так вы нам, наверное, жалованье привезли за два года! – обрадовался наивный начальник полиции. – И коней! А то без коней неловко, право. Айана, неси сюда журнал.

Айана принесла пачку пальмовых листьев. Да уж, не очень толстая пачка.

— Почему так мало записей? – нахмурился Великий Проверяющий. – За два года больше должно быть.

Если честно, он удивился, что ему хоть какой-то журнал принесли, в предыдущих участках документация не велась вообще, и он с удовольствием за это штрафовал.

— Корова съела, — ответила Айана. – Священное животное благословило своим вниманием наши журналы учета преступности.

Господин Великий Проверяющий оглянулся и увидел хвост, висящий в воздухе.

— Это… это… — поразился он.

— Так подействовало на корову съедение наших журналов учета, — сказала Айана. – Она стала невидимой. Кроме хвоста.

Хвост шлёпнул Великого Проверяющего. 

— А демона изгнать? – посоветовал толстый чиновник, опасливо косясь на хвост. 

— Какой демон, она же священное животное! – оскорбилась Айана.

— Дерзкая у тебя девка, — сделал замечание Великий Проверяющий.

— Это не девка, а пеший полицейский, — поправил господин начальник полиции. Лучше б он этого не говорил.

— Что? Девка – полицейский? Может, у тебя и кошки-собаки в полиции служат?

— Так жалованья два года не везли, только кошек-собак и нанимать, — довольно дерзко ответил Талчаппар-бабу и предъявил леопарда. – Вот котик. Тоже полицейский. Очень ценный член коллектива.

— Как всё запущено… — грустно сказал худой чиновник. – Господин Великий Проверяющий, я боюсь, здесь придётся остаться надолго.

— Я загорелся гневом, словно пламя жертвенного костра, сбрызнутое ритуальным топлёным молоком, — с удовольствием процитировал «Махабхарату» Великий Проверяющий. – Вот как я рассердился на нерадивых полицейских. Сейчас будет вам резолюция – мало не покажется.

Резолюция о проверке деятельности полицейского участка деревни Багури

1. Кадровый состав абсолютно не соответствует нормативам. Вместо людей мужского пола в полиции служат женщины (одна), животные (леопард один), оборотни (волк один), а в качестве добровольных помощников – малолетний призрак отвратительной красно-черной окраски и хвост от коровы, что уже ни в какие рамки не лезет. Штраф 200 рупий за неправильную кадровую политику.
2. Документация ведется регулярно, но хранится небрежно, поэтому бывает съедаема коровами. Штраф 300 рупий за неправильное хранение документации.
3. Ассортимент преступлений скуден. Практически нет убийств, краж со взломом и без оного, нападений на невинных жителей, похищений детей, заговоров против государства и прочих столь обыденных преступлений. Безусловно, эти преступления были совершены, но их просто не расследовали по халатности. Например, единственное приличное убийство шести человек сто лет назад так и осталось нераскрытым. Штраф 200 рупий.
4. Никто не сидит в тюрьме или хотя бы в долговой яме. Более того, самой тюрьмы нет вообще! И долговой ямы нет! Это вопиющее нарушение правил, и нелепые отговорки начальника полиции что, дескать, у них в деревне честные люди, только усугубляют ситуацию. Штраф 300 рупий за отсутствие полагающихся функциональных единиц.
5. В состав полицейского участка по приказу махараджи должны входить кони для всадников, но их нет. Конечно, их продал начальник полиции, а деньги забрал себе. Отговорки, что в прошлый и позапрошлый раз проверяльщики тоже не привезли новых коней, а единственный конь Гандхар умер, не могут быть приняты во внимание, потому что всем известно, что кони живут триста лет, если с ними хорошо обращаться. Штраф 200 рупий за небрежное обращение с казенными конями.
6. Боевая колесница сломана, оттого что в нее запрягали буйволов. Штраф 200 рупий на небрежное обращение с казенным имуществом.
7. Из доклада начальника полицейского участка следует, что когда в деревню пришли мирные путники с намерением заняться торговлей древесиной, начальник полиции приказал их зверски уничтожить под предлогом, что это разбойники под предводительством атамана Атакара Чёрного Морока (которого не существует в природе). Несчастных торговцев древесиной безжалостно прогнали, товар отобрали, что является вопиющим преступлением против гуманности и нарушением политики нашего возлюбленного махараджи, всячески поддерживающего торговлю в регионе. Штраф 500 рупий.

— Итого сколько уже на штрафы набежало? – поинтересовался господин Великий Проверяющий.

— Тысяча девятьсот рупий, — сосчитал толстый чиновник. – Ну, не будем мелочиться, две тысячи.

— А мы им привезли две тысячи триста рупий на жалованье за два года, — задумался господин Великий Проверяющий. – Но больше как-то вроде не за что штрафовать. Послушай, любезный… как тебя… Талчаппар. Ты же понимаешь, что ты руководишь вверенным тебе участком отвратительно и, более того, преступно. Поэтому я отстраняю тебя от должности и расформировываю твой полицейский участок. И скажи спасибо, что не арестовываю за тот безобразный случай с якобы разбойниками. 

Все онемели. Леопард облизнулся. «Как отвратительно воняет этот тип, который обижает мою госпожу и ее друзей, — подумал он. – Наверное, загрызть его будет очень противно. Но я потерплю».

— Но ты давно служишь в полиции, и мне тебя жаль, — сменил тон господин Великий Проверяющий. – Я предлагаю тебе два варианта. Первый вариант: я поступаю по закону, выгоняю тебя и твоих сотрудников, но я плачу жалование за два года, которое положено по договору. С вычетом штрафов, конечно. Целых триста рупий! На девять сотрудников. Не так плохо, правда? Получается по рупии и еще немножко в месяц на человека. Хотя ты можешь пешим полицейским не платить, конечно. Теперь второй вариант: ты и твои сотрудники остаются пока на местах. За исключением женщины и животных, конечно, этих выгнать. Но всё жалование уходит на штрафы, и ты этому радуешься… радуешься, а не жалуешься начальству, я сказал! И в знак радости даришь моим сотрудникам – не мне, я бескорыстен, а моим сотрудникам! – пятьсот рупий. Неважно, есть они у тебя или нет. Я уверен, что есть. Ну, что ты скажешь? Решай быстро, нам пора в путь!

Начальник полиции только собрался сказать что-то очень неприятное о происхождении господина Великого Проверяющего, его родственниках и необычных обстоятельствах его семейной жизни, как Айана его опередила. Загородив собой начальника полиции, она медовым голосом сказала:

— Господин Величайший Вельможа, куда же торопиться? Уже темнеет, в округе много оборотней и бхутов. Ночуйте у нас, а я накормлю вас ужином, какого вы не ели и у махараджи. Нет-нет, наше дыханье не осквернит ваш сладчайший сон, мы все выйдем из помещения полицейского участка и не станем мешать. А утром господин начальник полиции, конечно, примет мудрое решение, которое вы ему подскажете.

— Вы хотите посоветоваться, а то и убить нас, — ответил господин Великий Проверяющий. – Я сразу догадался.

Айана сделала невинное выражение лица, потом мигнула Волчку. Тот понял, отошел в сторонку. А через минуту издали раздался волчий вой. Волчок умел сделать так, что вой казался далеким и приглушенным.

— Волки совсем обнаглели, — сказал понятливый Аджа.

— Нет, это бхуты воют, волки обычно на полтона ниже, — подхватит Ваджа.

— Девка права, мой господин, — вступил в беседу толстый чиновник. – Осмелюсь предложить принять её приглашение. 

— Этих всех выгнать на двор, мы будем спать, а слуги охранять, — согласился худой чиновник. – Да и глупо вредить нам: ведь если мы не вернемся, за нами пошлют следующую группу – расследовать наше исчезновение.

— Никто не будет вам вредить, — сказал начальник полиции. – Портить свою карму ради каких-то… скажем так: гостей мы не собираемся.

— Так проходите в дом, я принесу вам карри с рисом, свежие чапати, фрукты… — перечисляла  Айана, заманивая гостей в дом. – А на рассвете я разбужу вас.

— Что нужно сделать? – тихо спросил Самир, когда «гости» скрылись за занавеской.

— Пока ничего, — улыбнулась Айана. – Они устали, они быстро уснут, и мы поговорим.

Столичные чиновники съели и выпили всё, что нашлось в доме, и завалились спать. Слуги должны были их охранять, но, должно быть, решили, что охранять лучше лёжа. И тоже заснули.

Полицейские сиротливо пристроились под чампой. Благоуханная индийская ночь обняла их, осыпала белыми цветами и звездами, включила над ними луну полуторного размера – такая луна бывает только в Индии. Хвост коровы тоже лежал под чампой, около Айаны – он надеялся выпросить лепешку или огурец. Красныш пощёкотал хвост, тот  его шлёпнул, Красныш захныкал, но скоро отвлекся, играя опавшим белым цветком.

— Ничего, — сказал господин начальник полиции. – Ничего, ребята, у нас есть несколько часов до рассвета. Мы что-нибудь придумаем. Мы победим этого… не хочу уточнять, кого именно.

— Я не люблю человечину, — вздохнул Волчок. – Но можно позвать братьев. 

— Пфф, — поморщился леопард. – Я и один справлюсь. Этот Вонючий спит в середине, его со всех сторон окружили другие люди, мелкие. Я вытащу его так, что никто не услышит. Я умею. Пфффф.

— Нет, это незаконно, — вздохнул Аджа.

— Я законно его съем, я зверь! – доказывал леопард. – Мне можно! А может, он труп? Запах от него совершенно непристойный.

 – Ты не просто зверь, ты – леопард-полицейский. Кстати, если ты его съешь, его слуги расскажут в городе… нет-нет, даже если ты съешь слуг, его всё равно хватятся. 

— Надо уходить в джунгли, — сказал Панвар. – Отсидимся за Чёрным оврагом. Туда никто не ходит. Берем наши деньги, мы же их заработали, и вперед.

— Лучше в Гималаи, — предложил Кумар. – У моей мамочки много родственников в Гималаях. Она нас пристроит. 

Самир молчал. Ваджа тоже молчал, рассматривал Комбинированный Определитель Местоположения ПРЕСтупника. Стрелка перестала крутиться и упорно показывала на дом, где спал господин Великий Проверяющий.

— Он может проснуться и нас подслушать, — сказал Ваджа. – Говорите тише.

— Никто не проснётся до утра, — сказала Айана. – Я им сонных трав в карри подмешала. Вообще, конечно, выход есть. Нужно к этому главному типу и к каждому из слуг привязать по привидению из нашего дома с привидениями. И тогда они сделаются безумными и станут делать то, что мы им велим. 

— Ничего себе! А как это технически? – поразился Аджа.

— Привязать за прядку волос, — объяснила Айана. — Но это – незаконное колдовство, а я – полицейский. 

— И ты умеешь?!

— Делов-то. Меня мама научила, — отмахнулась Айана.

— Да-а-а, — вздохнул господин начальник полиции. – Как бежит время. Лет тринадцать назад или около того через Багури проследовал небольшой караван. Вернее, не проследовал, а почти пробежал. Они очень торопились, эти люди в шёлковых одеждах, на дорогих конях с разбитыми копытами. Как будто за ними летела погоня. Мы предлагали переночевать, но они просили только воды – коням и людям. Одни очень нервничали, кричали, а другие молчали, утомленные спешкой и неразберихой. Особенно измученной казалась одна женщина, полулежавшая в паланкине, видимо, она болела. Мужчина, одетый очень богато, закричал на неё: «Всё из-за тебя, проклятая ведьма! Подыхай теперь в этой дыре!» И выбросил ее из паланкина прямо на дорогу. Караван ушёл, а она так и осталась лежать в пыли. Наши женщины подняли её, пристроили у кого-то в доме, вылечили. Через четыре или пять месяцев она родила дочку. Как раз тогда померла старая одинокая Канья, и женщина с дочкой стали жить в ее хижине с огородиком. Я не знаю, откуда караван привёз твою мать, Айана, и кто был тот жестокий человек, который выбросил ее в пыль, больную и беременную. Когда за нее сватались – она ведь была красивая и работящая – она всегда отказывала, дескать, замужем. 

— Мама ничего об этом не говорила, — сказала Айана. – Но она рассказывала сказки. Красивые сказки про красивую жизнь во дворцах с фонтанами, про сады, где всегда цветут розы и гуляют павлины, про принцесс и махарадж в золотых одеждах. Возможно, это были не сказки. Но я маленькая была. Мама почти ничему не успела меня научить. Только грамоте да некоторым заклинаниям. 

— Еще идеи есть? – безнадежно спросил господин начальник полиции.

— Нам нужно, чтобы Великий Проверяющий возобновил грамоту на организацию в Багури полицейского участка, оставил нам жалованье, уехал и в городе нас похвалил, — подытожила Айана. – Но это возможно только если он станет другим человеком – честным. Как жаль, что Красныш еще маленький! Он бы вселился в этого Проверяющего, как вселялся в атамана разбойников. Но «агу» и «ням-ням» в устах Проверяющего возбудят еще худшие подозрения.

— А с чего ты решила, что я маленький? – раздался сбоку знакомый голос.

Все обернулись. Красныш отбросил цветочек, в последний раз пощекотал коровий хвост и встал, вытянулся, увеличился в три раза и принял форму взрослого Красного Призрака. Только с черными пятнами.

— Ой, — развела руками Айана. – Ничего себе! А почему? А зачем? А я, дура, тебе колыбельные пела!

— Это было невыразимо приятно, — вздохнул Красныш. – Красные призраки не очень музыкальны, мне никто никогда не пел колыбельных. Да, я взрослый, я только притворялся малышом. Как чудесно, когда о тебе заботятся, играют с тобой, песенки поют, сказки рассказывают. Придёт серенький волчок и ухватит за бочок…

— С этого места поподробнее, пожалуйста, — попросил Волчок.

— Это песня, — объяснил Красныш. – Неужели вы думали, что красные призраки бросят своего ребенка? Я просто притворился. К тому же мне всегда хотелось стать полицейским, это так романтично. А теперь будет еще интереснее: я внедрюсь в этого гнусного типа, оставлю вам ваше жалованье, уеду в столицу, расскажу тамошним начальникам, какой потрясающе героический в Багури полицейский участок, выбью всем премии и останусь жить в городе в богатом доме с фонтанами и павлинами. Главное – не перепутать, где фонтан, а где павлин. В джунглях, где я рос, ни фонтанов, ни павлинов, какое мне могли дать воспитание?

— Нет-нет, это опасно! – воскликнула Айана. – Тебя распознают колдуны или тамошние брахманы, тебя изгонят смертоносными заклинаниями… ты же призрак!

— Ха, ха и еще раз ха на хвост этой невидимой корове! – воскликнул Красныш. – Я же не банальный призрак, которые кишат за каждым кустом в каждой деревне. Я – эндемик багурийских джунглей, то есть нигде больше не встречаюсь. И никто на свете не знает, как меня изгнать! И я, кстати, тоже не знаю, так что не проболтаюсь. Да не беспокойтесь, ребята, я справлюсь! А если надоест быть Великим Проверяющим, то мало ли в городе интересных личностей! Махараджа, например. Не понравится — до Паталипутры доберусь, там Царь Угодный Богам Радующий Взор. 

— Рассвет, — сказал господин начальник полиции. – Ну что ж… другого выхода я не вижу.

— Ага! Совещаетесь! Сговариваетесь, как украсть деньги и уничтожить меня и моих слуг?

Оказывается, господин Великий Проверяющий вышел из дома через кухню и подкрался к чампе.

 — Заговорщики! Да я вас…

И тут он замер на мгновенье, потом неуверенно оглянулся и заулыбался:

— Да я вас наградить должен за такую прекрасную работу по снижению преступности во вверенном вам районе! Я никогда не встречал таких изумительно прелестных полицейских! И я прикажу, чтобы все полицейские участки страны имели леопардов, потому что полиция без леопарда – это не полиция, а так, кабак какой-то. Эй, слуги мои верные! Седлать коней, мы возвращаемся в столицу, командировка окончена. Стоп, не всех коней седлайте. Трех оставляем здесь, а то что ж они без коней. Ты, ты и вот ты побежите пешочком. Ничего, это полезно. Господин начальник полиции Талчаппар-бабу, где ваша грамота, которую я должен возобновить? 

— Аджа, принеси, — приказал потрясённый начальник полиции.

Аджа принес. Великий Проверяющий подписал драгоценную грамоту и нежно улыбнулся:

— Какой прелестный мальчик. Ваш сынок? Похож, похож. Эй, ты, как тебя, я забыл, ты зачем вьючишь на своего коня мешок с деньгами? Отдай его этим полицейским, это ж их жалованье.

— Но господин Великий Проверяющий, мы же договаривались… — заикнулся было толстый чиновник.

— Разговорчики! – прикрикнул на него господин Великий Проверяющий. – Ты еще мне возражать будешь? Да я тебя по джунглям размажу тонким слоем, а леопард поможет. Поможешь? Как тебя? Мурзик, Барсик?

— Помогу, — согласился леопард. – Пффф. Съесть не дали, так хоть размазать. Этот не такой вонючий.

И прыгнул.

Толстый чиновник мягко упал в обморок.

— Ладно, отставить, — скомандовал Великий Проверяющий. – Какие слабаки у меня в подчинении. Ничего, я еще сделаю из этих недоделков настоящих воинов. Извини, леопард, размазывание отменяется.

— Вот так всегда, — вздохнул леопард.

— Но, господин, в этом мешке деньги не только полагающиеся полиции Багури, но и… хм… наши личные деньги, которые мы… хм… которые нам подарили в двух предыдущих полицейских участках, — намекнул худой чиновник.

— Как грустно, что столько юные привлекательные мужчины не старше пятидесяти лет думают только о деньгах да о выгоде! – вздохнул Великий Проверяющий. – О духовном надо думать, о карме. И не портить ее жадными помыслами и корыстными суждениями. Всё, разговоры закончены. Вперед! Как тут на эту лошадь залезают… вот с этой стороны что ли… у нас в джунглях коней не водилось, так я верховой езде не обучался. 

Подошла невидимая корова, подсадила Великого Проверяющего, хвостом на прощанье махнула. И поскакал отряд в столицу – впереди Красныш в обличье Великого Проверяющего, за ним толстый чиновник и худой чиновник на одном коне, и четверо слуг еще на двух конях.

— Дааа… — сказал господин начальник полиции. 

Айана тоже вздохнула – она боялась, что Красныш по неопытности не справится, выдаст себя и с ним сделают что-нибудь нехорошее. Самир потащил мешок с деньгами – тяжелый! – в полицейский участок. Панвар пошел соображать, куда пристроить новеньких коней, сытых и лоснящихся – в слоновник что ли? Аджа подумал, что забыл спросить у Красныша, как сделать невидимую корову тётки Шасты снова видимой – если он взрослый, то должен знать.

— Господин начальник полиции! Господин начальник полиции! Ужасное происшествие!

Кишоре с разбегу чуть не врезался в Волчка, тот клацнул зубами.

— Такого еще не было! Злостное нападение! У Девдана-гончара, ну этого, который зеленоватый, и дети у него зеленые, так у него украли гончарный круг! Похищение века! Семья разорена!

— Зачем кому-то понадобился громоздкий гончарный круг? – удивился Кумар. – Моя мамочка опять скажет, что это плохая примета.

— Ну что ж, — улыбнулся  господин начальник полиции. – Оперативная бригада, на выезд!

Если кто-то что-то не понял, то вот пояснения и примечания

Эпоха правления Гуптов (320-550 веков) – это время еще называется «Золотой век династии Гуптов», потому что считается, что тогда огромное государство жило сравнительно хорошо, были справедливые законы, хорошие дороги, низкие налоги, почти не применялась смертная казнь, расцветали науки и искусства, строились прекрасные храмы и дворцы. И было мало войн (по сравнению с другими эпохами). Цари династии Гуптов правили разумно и долго, не было чехарды переворотов и убийств. В общем, Золотой век. Может, это и не так, но вот сохранилось такое определение этой эпохи.

Древняя Индия: Страна чудес. М., ТЕРРА, 1997, с 121

Кей Дж. Индия. 5 000 лет истории. М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2021, с 154

Зубжицки Дж. Индия. Краткая история от древнейшей цивилизации до наших дней. М., КоЛибри, 2023, с 72 и многие другие источники.

Волк поступает в полицию

Ракшасы – очень злые уродливые демоны, имевшие даже десятиглавого царя по имени Равана. 

Индийская мифология. Энциклопедия. М., ЭКСМО, С-Пб, Мидгард, 2006, с 418

Дхоти – мужская одежда, нечто среднее между штанами и юбкой.

Санскрит, хинди, маратхи, гуджарати – во времена династии Гуптов современные языки еще не сформировались. Известен санскрит – древний классический язык (вроде латыни в средневековой Европе) и пракриты – языки повседневного общения, из которых уже начали образовываться хинди, маратхи, гуджарати, панджаби и другие. 

Кей Дж. Индия. 5 000 лет истории. М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2021, с 157

Нет, в трёх Гангах – в древности считалось, что священная река Ганг (Ганга, женского рода) течет одновременно на земле, на небе и под землёй. К ней так и обращались: «О Текущая в трёх мирозданьях!» 

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с.27

Коней остро не хватает

Царь Угодный Богам Радующий Взор – подлинный титул самого большого царя, в данном случае – из династии Гуптов, хотя титул появился раньше. А еще были раджи, махараджи, махараджараджи, они тоже считались царственными особами.

Кей Дж. Индия. 5 000 лет истории. М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2021, с 125

Пьющий Дважды – например, в «Рамаяне», знаменитом индийском эпосе (и одном из первых приключенческих романов) слонов называют именно так.

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 390

не будет жалить брахманов – в Древней Индии, как и сейчас, существовало четыре сословия, четыре большие группы, которые назывались варны. Это брахманы ( «знающие священное учение», к которым относились жрецы и царские семейства), кшатрии («наделенные могуществом», в основном, военная знать), вайшьи («наделенные имуществом», то есть земледельцы, скотоводы, торговцы, некоторые ремесленники, например, ювелиры) и шудры (занимающиеся физическим трудом и некоторые ремесленники, например, кузнецы, гончары, пастухи, сторожа, ткачи). Три первых варны считались высшими, шудры – низшей варной. Внутри этих групп выделялись касты (или джати) – в основном по профессиям. Например, каста ткачей, каста пастухов. Вне системы каст стояли кандалы или неприкасаемые. Это мусорщики, могильщики, уборщики нечистот, палачи. Им был запрещен вход в храм, они не должны были приближаться к высшим сословиям и вообще как бы «не считались». Во времена империи Гуптов кандалы должны были оповещать о своем приближении при помощи деревянной трещотки, чтобы на них никто случайно не наткнулся и не осквернился. 

Эдвардс М. Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 53.

Панвар, Кумар и Самир – Кумар означает «сын, мальчик». Самир – «собеседник». А значение имени Панвар мне неизвестно, и возможно, это вообще фамилия. 

Жених должен приехать за невестой на белом коне, это и сейчас так принято, в 21 веке – я сама видела таких женихов на белых конях в Агре.

Гандхар – имя коня явно образовано от гандхарвов – полубогов, мужей небесных танцовщиц апсар, музыкантов, играющих на пирах богов.

Индийская мифология. Энциклопедия. М., ЭКСМО, С-Пб, Мидгард, 2006, с 376

Шива, Брахма, Вишну – великие индусские боги, о которых можно прочитать много интересного, но в это примечание всё не войдёт.

В бездействии мы не обрящем блаженства.

Кто дела не начал, тот чужд совершенства – слова из «Махабхараты», величайшего эпоса Индии.

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 181

Еще два пеших полицейских

Кимидины – демоны, которые сбиваются в стаи и начинают вредить людям. Поодиночке не опасны. 

Королев К. Энциклопедия сверхъестественных существ. М., ЭКСМО, С-Пб, Terra Fantastica, 2002, с 175

Кумбханды – мелкие вредные демоны.

Королев К. Энциклопедия сверхъестественных существ. М., ЭКСМО, С-Пб, Terra Fantastica, 2002, с 193

Преты – души умерших, какое-то время обитающие на кладбище или на месте кремации, или даже среди людей. Индусы сжигают своих покойников, это важно для того, чтобы потом снова возродиться и жить жизнью нового существа. Величайшее несчастье – если обряды не соблюдены, и умерший не сожжен по всем правилам религии. 

Индийская мифология. Энциклопедия. М., ЭКСМО, С-Пб, Мидгард, 2006, с 415

Алмаз «Кохинор» — один из самых знаменитых алмазов (105 карат). Найден в Индии, впервые упомянут в летописях 12-го века, сейчас находится в королевской короне в Великобритании.

разложила их сушить на пригорке за домом – сари – это кусок ткани длиной от 4.5 до 9 метров и шириной примерно 1,2 метра. То есть вешать сушить на веревочку неудобно. И хозяйки раскладывают свои постирушки прямо на земле, где есть место. Я сама видела большие пространства за деревнями с лежащими на них яркими полосами ткани – очень эффектно!

Жалованье шесть рупак – если верить всезнающему интернету, во времена Гуптов существовала восьмиграммовая золотая монета динара, созданная по образцу римского динария (римляне дошли до северной Индии). 1/16 динары – это серебряная монета рупака. На них изображалась священная птица Гаруда или павлин, тоже немножко священный. Были и медные рупаки, на которых тоже изображали Гаруду и писали имя царя. 

Производственное совещание

Чампа – дерево, растущее в Юго-Восточной Азии и распространенное в Индии. В некоторых местностях считается священным храмовым деревом. У него душистые белые, словно восковые цветы, изнутри жёлтые. Используются для гирлянд, украшения храмов и просто для красоты.

Сайрандхри – наёмная служанка. Вот что говорится о таких в «Махабхарате»:

Имеются в мире сайрандхри-служанки.

Искусных, свободных, однако бездомных,

Их знают везде как работниц наёмных.

Берут их внаймы на работу ручную.

И я этой доли, видать не миную.

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 121.

Айана – имя означает «очаровательная».

Девочка с леопардом

Бхагавати – древняя богиня, даже не индуистская, а дравидская, древней веры. Сейчас в неё верят на Малабарском побережье Индии. Насылает болезни, и при этом почему-то имя ее означает «благодатная».

Мифы народов мира. том 1. М., Советская энциклопедия, 1987, с 201.

Бхаджаны – молитвы, священные песнопения. Хотя, возможно, это слово появилось позднее.

Бриль Ю. Южная Индия. Екатеринбург, Уральское литературное агентство, 2008, с 40.

Видъядхара – волшебные духи, которые жили в Гималаях и иногда принимали человеческий облик, чтобы похитить красивую девушку и жениться на ней. 

Эдвардс М. Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 113

Анкола – ароматное дерево, упомянутое в «Рамаяне»: «Богата гора Читракута анколой пахучей».

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 422.

Бхут – тоже дух мертвеца, в которого превращается прет, если не были произведены нужные похоронные обряды или если человек при жизни был уж очень плохой. Бхуты любят человеческое мясо, обитают на кладбищах и местах кремации. Они ещё и оборотни.

Королев К. Энциклопедия сверхъестественных существ. М., ЭКСМО, С-Пб, Terra Fantastica, 2002, с 66.

Сколько ног у полицейского?

Кишоре – имя означает «жеребенок»

Дом Кумара, как и остальные деревенские жилища, был слеплен из хорошо затвердевшей грязи – строение дома в Древней Индии описано по книге: Эдвардс М. Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 90.

Запись №1 Дело о хромом попугае

Мадху – имя означает «медовая».

У богатых людей принято по утрам смотреть на петушиные бои, обучать говорящих попугаев и смазывать виски сандаловым маслом – такое утро описано в книге: Зубжицки Дж. Индия. Краткая история от древнейшей цивилизации до наших дней. М., КоЛибри, 2023, с 76.

Илибиша – древний демон, побеждённый Индрой. Чем провинился – непонятно. Индра тогда много всяких демонов накромсал, в том числе и Илибишу.

Индийская мифология. Энциклопедия. М., ЭКСМО, С-Пб, Мидгард, 2006, с 202-203

Якши – доброжелательный дух, служащий Кубере, богу богатства

Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 112

Калян – имя означает «красивый, прекрасный»

краски для ладоней и ступней – эту краску делали из красной смолы или шеллака, которую выделяет насекомое лаковый червец. Её наносили на ладони и подошвы ног. Краска пользовалась спросом, и некоторые мастера продавали ее городским торговцам. Но Багури слишком далеко от города.

Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 101.

из посуды можно было есть только один раз – банановые листья в качестве тарелок до сих пор широко используются в Индии. 

Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 92.

Познанье важнее всего – цитата из «Махабхараты»

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 185.

Девдан – имя означает «подарок от бога»

Мохан – имя означает «околдовывающий»

Запись №2 Дело о тигре-людоеде

Шанкара – имя означает «создающий удачу»

Кришан – имя означает «чёрный»

будет ползать им 84 000 лет – на самом деле такое наказание полагалось тому, кто посягнет на собственность (дом или участок), которую правитель подарил какому-нибудь своему подчиненному.

Джон Кей. Индия. 5 000 лет истории. М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2021, с 183

в радиусе двух расстояний, на которое слышится мычание коровы, что иначе составляет половину йоджана – меры длины даны по: Артхашастра или Наука политики. Перевод с санскрита. М., Л., Издательство Академии наук СССР, 1959, с 113.

Запись №3 Дело о царском рубине

Матхура – древний город к югу от Дели. В 6 веке до н.э. уже был столицей царства Шурасена, а когда возник – неизвестно. Потом перебывал столицами разных царств, а в эпоху Гуптов процветал и славился богатством и красотой. Сейчас тоже хорош, говорят. 

Васант – имя означает «весенний»

Ратан – имя означает «драгоценный камень»

Сушил – имя означает «хорошее поведение»

Паталипутра – древний город Северной Индии, построенный  в 5 веке до н.э. и побывавший столицей нескольких империй: Нанда и Маурьев, Шунга и Гуптов. Был одним из крупнейших мегаполисов древнего мира, а теперь от него осталось лишь несколько ям, да современный город Патна с двумя миллионами жителей.

Древний это город, никто не считал, сколько веков стоит он на реке Амаравати – а историки считали-считали, и все по-разному говорят. Кто-то относит образование Карура к 4 веку до н.э., кто-то к 6 веку до н.э., а кто-то уводит и в более древние времена. Город до сих пор красив и интересен.

Запись №4 Дело о взбесившихся призраках

Питрилока – о питарах по кн: Королев К. Энциклопедия сверхъестественных существ. М., ЭКСМО, С-Пб, Terra Fantastica, 2002, с 284

Кадамба – дерево с красными оранжево-красными цветами. Знаменито тем, что к нему и к дикой яблоне бильве обращается Рама, потеряв любимую жену Ситу: «О дерево кадамба, не видало ли ты моей любимой? О розовая бильва, не знаешь ли, где прекрасная Сита?»

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 445.

Запись №5 Дело о невидимой корове

Математика в Индии 4-5 веков было продвинутая – по кн: Шампри А. Индия. Полная история страны. М., АСТ, 2021, с 103

Это написано в древней книге «Артхашастра» сто лет назад, а может, пятьсот – рецепт настоящий и скопирован из «Артхашастры». Там много невероятных рецептов.

Артхашастра или Наука политики. Перевод с санскрита. М., Л., Издательство Академии наук СССР, 1959, с 484.

Запись №6 Дело о разбойном нападении

Восемь атомов образуют одну каплю брызг от колеса – эта восхитительная таблица мер длины, часть которой процитирована в книге, полностью написана в «Артхашастре». Точно неизвестно, когда был создан этот шедевр, то ли 1000 лет назад, то ли больше, потому что ее потом дописывали и улучшали. 

Артхашастра или Наука политики. Перевод с санскрита. М., Л., Издательство Академии наук СССР, 1959, с 112

Стрелы «зубы телёнка» — конечно, их не из зубов теленка делали. Просто их наконечники имели форму зуба теленка. Ими стреляли герои «Махабхараты».

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 196

Готам – имя означает «лучший вол». Если учесть, что корова священна, то имя совсем не такое плохое, каким кажется.

Вишал – имя означает «большой»

Запись №7. Дело о качественном мыле

СН8О7, НООС-СН2-С(ОН)СООН-СН2СООН – химическая формула лимонной кислоты

(RCO2-)nMn+  формула мыла. Все мыла – это растворимые соли одноосновных карбоновых кислот. В этой формуле R – углеводородный радикал соответствующей жирной кислоты, М – металл и n – заряд катиона.

Начали с уксуса – все описанные опыты автор честно проделал сам.

Центробежная сила соберет частички привидения в центре тазика – вроде бы по законам физики чаинки (как и хлопья осадка) при круговом помешивании под действием центробежной силы должны собираться не в центре, а по окружности. В центре они собираются из-за того, что в действие вступает сила трения. Жидкость по соседстве со стенками чашки удерживается благодаря трению. Значит, угловая скорость вращения частиц воды и чаинок по окружности будет меньше, чем в центре. То есть центробежная силы по окружности тоже меньше, чем в центре, и чаинки (как и хлопья осадка) сносятся в центр благодаря большей центробежной силе в центре. Этот «парадокс чайного листа» объяснил Альберт Эйнштейн в 1926 году.

Запись №8. Дело о столетнем убийстве

майя – это магическая сила – в тексте объяснено значение понятия майя (иллюзия, магическая сила, способность к перевоплощению, иллюзорность бытия), но добавим еще, что иногда майя – это небесная женщина, жена сначала демона Шамбары, а потом Прадьюмны, сына Кришны. Какая интересная личная жизнь у мифических героев Индии! Сериалы отдыхают!

Индийская мифология. Энциклопедия. М., ЭКСМО, С-Пб, Мидгард, 2006, с 401

 И счастье мгновенно, и горе не вечно – аскет Сентъягху, как всегда, цитирует «Махабхарату».

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 72.

Запись №9 Дело об убийстве богатой красавицы

потом дыхательные упражнения – выпустить воздух через одну ноздрю, потом через другую – утро описано по кн: Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021, с 149.

шнур брахмана, сделанный из травы мурвы – это написано в «Рамаяне».

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974, с 393

прикасаться к священной траве куша – куша или мятлик гребнникоподобный в Индии и Тибете считается священной травой, она улучшает качестве медитации. Острые кончики стеблей куша символизируют острый ум. В «Махабхарате» герой сам себя принёс в жертву, и его лук стал жертвенным пламенем, а стрелы – священной травой куша.

В буддизме считается, что Будда в момент просветления сидел на подстилке из этой травы. И куша была подарена Будде для сохранения здравого рассудка. 

Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974,с 260.

Шивани – имя означает «жизнь и смерть».

Мохини – имя означает «очаровательная»

Кавита – имя означает «поэзия»

Прамод – имя означает «Счастье, радость»

Радха – имя означает «успех»

Прим – имя означает «любовь»

Ананд – имя означает «блаженство»

Ситара – имя означает «звезда»

Амала – имя означает «чистая».

Аджит – имя означает «неукротимый»

Китайцы взрывчатку уже лет двести как изобрели – самое первое упоминание о порохе – в 142 году нашей эры. Китайский алхимик Вэй Боян описал вещество, обладающее свойствами пороха. Есть и другие данные.

Малати – имя означает «Жасмин», Айшвари – тюльпан.

Запись №10 Дело о пяти растворенных женщинах

Он напитал джунгли ароматом своей доблести – Кишоре иронически переиначил фразу на железной колонне в Мехраули (теперь пригород Дели), которую написали, восхваляя храбрость некоего государя Чандры: он «напитал ветры южного океана ароматом своей доблести». Колонна потрясающая: не заржавела за 16 столетий, надпись не стерлась. Жаль, что нет точной даты и непонятно, какой Чандра имеется в виду: Чандрагупта? Чандрасена? Чандраварман? Все они правили примерно в это время. 

Кей Дж. Индия. 5 000 лет истории. М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2021, с 168

смерть от слона равносильна по благодатным последствиям купанию, совершённому в конце жертвоприношения ашвамедха – этот потрясающий закон о награждении слона за убийство существовал на самом деле и записан в «Артхашастре». Ашвамедха – очень сложное и благотворное для души жертвоприношение.

 Артхашастра или Наука политики. Перевод с санскрита. М., Л., Издательство Академии наук СССР, 1959, с 257.

академик университета в Наланде, там учатся десять тысяч студентов – в четвертом веке нашей эры (некоторые источники называют пятый век) на севере Индии, не очень далеко от прославленной столицы Паталипутры, в Наланде при буддийском храме был университет. В нескольких зданиях учились 10 000 студентов. Университет действовал до 12 века. Не думаю, что во времена Гуптов там изучали химию, как утверждал Аджа, это ведь был буддийский университет. Сейчас это руины в 90 километрах от Патны.

Шампри А. Индия. Полная история страны. М., АСТ, 2021, с 105

Арджун – имя означает «белый»

«Артхашастра», четвертый отдел. Об устранении препятствий на пути к порядку – цит по кн Артхашастра или Наука политики. Перевод с санскрита. М., Л., Издательство Академии наук СССР, 1959, с 258.

может стать прекрасным мужем как для не очень молодой девушки, так и для ещё молодой вдовы – во времена Гуптов вдовы могли выходить замуж. В «Артхашастре» приводится много законов об имуществе вдов и о выходе их замуж повторно. Это уже в более поздние времена второй брак для женщин сделался недопустим, они должны были сгореть на погребальном костре мужа (сати) или становились совершенно бесправными презираемыми существами, им брили головы, они не допускались в храмы, не могли есть большинство продуктов, в общем, влачили жуткое существование.

Плохая примета

 Я загорелся гневом, словно пламя жертвенного костра, сбрызнутое ритуальным топлёным молоком – цит по Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974,с 209.

Я вытащу его так, что никто не услышит – описан случай, произошедший уже в ХХ веке, как леопард вскочил на веранду, где спали люди, убил и уволок одного, а остальные не проснулись. Еще описан случай, когда двое индийцев сидели в темноте и курили, по очереди затягиваясь из одной трубки. Леопард убил и уволок одного, а второй ничего не услышал и не заметил. 

Линдблад Ян. Мир книги джунглей. М., Мир, 1983, с. 57

Что я про это прочитала, а вам необязательно

1. Артхашастра или Наука политики. Перевод с санскрита. М., Л., Издательство Академии наук СССР, 1959
2. Бриль Ю. Южная Индия. Екатеринбург, Уральское литературное агентство, 2008
3. Древняя Индия: Страна чудес. М., ТЕРРА, 1997
4. Зубжицки Дж. Индия. Краткая история от древнейшей цивилизации до наших дней. М., КоЛибри, 2023
5. Индийская мифология. Энциклопедия. М., ЭКСМО, С-Пб, Мидгард, 2006
6. Кей Дж. Индия. 5 000 лет истории. М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2021
7. Королев К. Энциклопедия сверхъестественных существ. М., ЭКСМО, С-Пб, Terra Fantastica, 2002
8. Линдблад Ян. Мир книги джунглей. М., Мир, 1983
9. Махабхарата. Рамаяна. Перевод с санскрита. М., «Художественная литература», 1974
10. Мифы народов мира. М., Советская энциклопедия, 1987.
11. Шампри А. Индия. Полная история страны. М., АСТ, 2021
12. Эдвардс М. Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура. М., ЗАО Центрполиграф, 2021